— Вуд, мне тринадцать, — обиделась девочка. — И я, наверное, только годам к тридцати буду столько весить.

— А квиддич ты ведь любишь, да?

— НЕТ.

— Шутишь, что ли? — недоверчиво произнёс Оливер. — Не, я понимаю, что учёба важнее или там времени не хватает…

— Я в принципе не люблю спорт, — заявила Грейнджер.

— Но не квиддич же!

— Нет, я его не люблю, — насупилась девочка. — И точка.

— Но ведь квиддич же!..

— О! Гермиона, — к сидевшей троице подошёл Рон. — Вот ты-то мне и нужна. Можешь проверить моё эссе по зельям, а?

И не дожидаясь согласия, сунул ей под нос исписанный корявым почерком лист пергамента. Грейнджер на автомате взяла его, вскользь пробежала глазами, неожиданно зацепилась за какое-то место, пристально уставила в написанное… Моргнула…

А затем резко скомкала пергамент и шикарным броском запулила его через всю гостиную прямиком в горящий камин, где он весело полыхнул.

— Моё эссе!!! — раненным лосем взревел Рон.

— Трёхочковый! — показал подруге большой палец Поттер.

— Не стоит благодарности, мистер Уизли, — спокойно произнесла Гермиона, картинно отряхивая руки. — Если бы профессор Снейп прочитал… ЭТО. То ты бы даже «троллем» не отделался — тебя бы отскребали от стен подземелья шпателем.

— Да ты… да как ты… — Рон находил в прострации и от возмущения позабыл все слова английского языка. В том числе и те, что ребёнок произносит первыми в своей жизни — матерные то бишь.

— О да, — сумрачно произнёс Вуд, неожиданно поднимаясь с места, нависая на Гермионой и недобро глядя на неё.

— Че-чего? — поёжилась Грейнджер.

— Я всё понял! — Вуд многозначительно поднял палец. — Тот, кто нам навредил… Тот нам и поможет!

Палец указал на Гермиону.

[1] Аз есьм Сущий Всемогущий, Всеведущий, в Духе Интеллектроническом Плавающий, в свете кибернетики во веки веков, научно все деяния познающий, и прочая, и прочая, и прочая!