- Что требуется от нас?

- Деньги.

- Какая-то определенная сумма?

- Нет. Только те, что есть при вас.

- Так я и знал, - вздохнул Бессмертный. - Есть две вещи, с помощью которых можно заставить Смертных выполнять нашу волю: страх и деньги... он вытащил из кармана туго набитый кошелек.

Я взвесил кошелек на ладони.

- А ты не боишься смерти?

- Я не рассчитываю на ее скорый приход. Иначе зачем мне деньги?

- Резонно... Тогда так: а лично мы - общение с нами не вызывает в тебе страх? До сих пор все, кого мы встречали, старались обходить нас стороной.

- Нет, - я покачал головой. - Я ведь предлагаю вам конкретное решение вашей проблемы. Проще пойти со мной, чем искать кого-то другого.

- Умен, - сказал Бессмертный. - Ты не похож на большинство Смертных. Ты не из семьи Наместника?

- Ни в коем случае... Я из простых.

- Не думай, что я тебе поверил... Ты не из простых... Но... будем считать, что мы договорились...

- Садитесь, - сказал я, открывая дверцу.

В разговор вступил наконец и второй Бессмертный.

- Значит, - сказал он, - вы считаете, что способны помочь нам в нашем деле?

- Уверен.

Он подошел к машине, долго молча разглядывал меня почти в упор. Потом кивнул.

- Я верю вам.

- Зови меня Дьяус, - сказал первый, - а его Тор...

Я улыбнулся про себя: меня всегда несколько забавляла эта традиция Бессмертных называть себя именами древних богов.

Дьяус устроился на сиденьи рядом со мной. Тор сел сзади.

- В путь, - сказал я, поднимая виман над дорогой.

- Куда мы направляемся?

- Вы думаете, уважаемый Дьяус, это так просто - убить Бессмертного?

- И долго нам ждать?

- Недолго... с этой машиной управимся за трое суток...

3

- ...апатия, - говорил Дьяус. - Ты знаешь, что это такое? Нет, ты не знаешь... Всепоглощающая, страшная, как ночь, как Пустыня; нежелание жить, нежелание дышать, нежелание думать, двигаться... Ко мне это приходит время от времени, приступами. Но я знаю: дальше будет больше. Когда-нибудь она сожрет меня всего без остатка. Я боюсь того времени - тогда уже будет поздно что-то менять. Я буду мечтать о смерти, молить о ней, но сам пальцем не пошевелю, чтобы ее приблизить. Организм не даст мне умереть, сам себе будет искать пищу, и, значит, вся эта мука будет продолжаться вечность.

Разговор этот он завел сам, никто его не подначивал. Видимо, нуждался в потребности высказаться, выговориться, объяснить кому-то еще и себе лишний раз мотивы принятого уже решения. Я ему не мешал.

Виман на средней скорости шел на высоте пяти метров над старым шоссе, разбитым гусеницами тяжелых боевых машин, местами изрытым глубокими воронками, изуродованным временем и людьми. Был уже вечер, и я подумывал о ночлеге. Приближалась полоса древних развалин - давно покинутых городов, гниющих свалок, неухоженных забытых кладбищ. Лучше всего переночевать на подходах, есть там укромное местечко на берегу реки со странным названием Вилла.

- ...я, как эта дорога под нами, - говорил Дьяус. - Ей столько же лет, сколько и мне. Может, единственное различие между нами в том, что я лучше сохранился. Но это лишь внешне. Внутри я такая же развалина. И с этим ничего уже не поделать.

Я молчал.

- Впрочем, зачем я тебе все это рассказываю, - спросил Дьяус после паузы. - Тебя же ничего не интересует, кроме денег, нет?

- Не все ли вам равно?

- Понимаю, пронимаю, - задумчиво произнес Дьяус. - Это было бы слишком просто. Этот мобиль... ум, смелость. Таким как ты совсем нетрудно доставать деньги без риска общения с Бессмертными. Есть, значит, еще причина, есть...

Я вдруг вспомнил день, когда отец в первый раз рассказал мне полную историю рода Броновски.