|
Необходимость в живом ударнике – это совершенно ложная вещь. Возможно, она в шоу хорошая. Может быть, мы когда-нибудь придумаем что-нибудь для перкуссионистов, если нам захочется этого для новых оттенков. Для того чтобы просто видеть живую обезьяну, которая стучит по бонгам, как поется в знаменитой песне группы Dire Straits. А в принципе компьютер – это сетка координат. Такая бывает у художников – нанесенная сеточка из координат, в которых они что-то строят. Это хорошо, что в электронной, технологической музыке эта сетка не живая. Она не человек, именно потому что она должна быть абсолютно надежной. Люди на этом фоне могут выебываться как угодно. Это живые люди – они отражают свои эмоции, душу…
Музыка, собственно говоря, это искусство времени в первую очередь. Даже прежде чем искусство звука. А время… Люди не считают время, у тебя есть часы для этого. Собственно говоря, компьютер – это те же самые часы для музыканта, которые носят на руке. И, когда нужно, на них смотрят. Зачем на них смотреть, когда не нужно на них смотреть? И в этом смысле появление компьютера как организующего темпа, ритмического элемента музыки – это огромный прогресс, который делает музыку намного более свободной. Хотя не все это понимают… Многие видят в этом какое-то рабство, какую-то механичность. Но музыка вся механична, размер в музыке – это железный канон. Когда человек отходит от музыкального размера, от темпа, это всегда служит проигрышу музыки. Если этот отход не предусмотрен, специально не задуман, это называется лажа. В этом смысле мы считаем, что в этой сетке можно делать очень живую, охуительно живую музыку. Не менее динамичную, не менее напористую, чем рок-н-ролл. Не меньше оставляющую простор для игры. А. К.: Тексты у вас были первичными? И. К.: Изначально – да. Но очень много поменялось в процессе работы над вещами… Под динамику, под содержание, под мысль. А. К.: В тех композициях, которые я слышал, используется сильный элемент ассоциативного мышления. Там присутствует пространство для импровизации восприятия. И композиции ваши, похоже, уже живут своей жизнью… И. К.: Мы как-то особо не рефлексируем на эту тему. Я вообще всегда считал, что текст – это некое высказывание. И это твоя проблема – как ты мое высказывание понимаешь. Для меня такого специального ассоциативного мышления, отдельного от всякого другого мышления, не существует. Когда люди собираются ассоциативно мыслить, это называется “трип”. Конечно – это полезно, музыку послушать в таком состоянии сознания… Но если ты не знаешь, что сказать, тебе ни одно состояние не поможет. Если ты не умеешь водить машину, ты не доедешь даже от станции “Нахимовский проспект” до станции “Таганская”. Если ты не знаешь, куда тебе ехать, ты можешь съесть все наркотики в мире, но в итоге никуда не приедешь.
6. В списках не значился
Русский интеллигент всегда страдает врожденным половым извращением: он любит свой народ. И он должен быть с народом. А если он над народом возносится и как-то отделяется от него в своей академической жизни, то чувствует себя неловко. После завершения работы над проектом “Чужие” Кормильцев впал в очередное безвременье. Сотрудничество с Сакмаровым завершилось выходом альбома “Химический ангел”, который ситуацию в рок-музыке сильно не изменил. Да и не мог изменить. Появление “Химического ангела” сопровождалось легким бредом. У Кормильцева альбом был издан в одной версии (под названием “Подполье”), у Сакмарова – в другой (под названием “Химический ангел”). И на другом лейбле. Концертов у “Чужих” не наблюдалось, что по-человечески было понятно – слишком далеко наши экспериментаторы оказались от народа… Но прогрессивная рок-общественность не могла забыть своего героя еще долго. |
