Неприятные ассоциации, знаешь ли.
— Понимаю, — вздохнула Сашка. — В таком случае могу нас с тобой поздравить: мы в пролете. Интересно, куда это все лоточницы подевались? Или они больше по ночам не работают? Раньше ведь, сколько себя помню, здесь постоянно рыбой торговали, пирожками, вареной курицей. А сейчас пусто, хоть шаром покати!
— Полагаю, что их просто шуганули отсюда. Пришли люди в сером и доступно разъяснили, что частная торговля с рук запрещена.
— Почему это? Кому лоточники мешали?
— Ну, точно я тебе сказать не могу, но пара предположений имеется. Первое — борьба с терроризмом, второе — профилактика пищевых отравлений у пассажиров.
— Ты считаешь, что если мы съедим эти паленые чипсы из палатки, у нас меньше шансов заработать язву с гастритом, чем после вареной картошки с соленым огурчиком, которую мы купили бы у местных бабушек?
— Я ничего такого не считаю. Между прочим, не забывай, я ведь тоже голодный остался, хотя с превеликим удовольствием сожрал бы что-нибудь домашнее и горячее. Не поверишь, я бы сейчас даже от самого завалящего хот-дога не отказался!
— Я тоже. Только никто нам его с тобой здесь не продаст, можешь и не мечтать, — мрачно заключила Сашка, оглядев стылый пустынный перрон.
— Хочешь, я на станцию метнусь? Вдруг повезет, и там что-то работает? — предложил Стас, глядя на хмурое Сашкино лицо.
— Еще чего не хватало! Хочешь, чтобы я нервничала и гадала, опоздаешь ты на поезд или нет? Ладно, перебьемся, в конце концов, подумаешь — без ужина остались!
— Ну, я еще и мимо обеда пролетел, — криво улыбнулся Стас. — Как-то не до того было, решил, что в пути перекушу.
— Сочувствую, — развела руками Сашка.
— Ну что, возвращаемся тогда в вагон?
— Ага, здесь ловить нечего.
Проводник посторонился, впуская их внутрь, выглянул, убедился, что больше никто из его пассажиров по перрону не курсирует, и с чувством выполненного долга поднял лесенку.
— Может быть, на следующей станции нам все-таки повезет, — тихо ободрила Сашка Стаса.
— Не думаю, — мотнул он головой. — Обычно если начинают порядок наводить и лоточников гонять, так сразу по всему направлению.
— Вот бы того, кто это все придумал, самого посадить на поезд и оставить без продуктов, чтоб помучился, как мы с тобой!
— Обычно те, кто принимает подобные решения, на поездах не ездят, — улыбнувшись, сообщил ей Стас. — А если и путешествуют по железной дороге, то в специальных литерных составах. Остальные им не по рангу.
Сашка пробормотала в ответ сквозь зубы замысловатое ругательство.
Открыв дверь в купе, Стас вдруг отшатнулся.
— Что такое? — обеспокоенно спросила его Сашка.
— Сама посмотри. Только нос зажми на всякий случай.
Последовав его совету, Сашка заглянула внутрь и пришла в ужас. Полина мирно дрыхла на своей полке, скинув с себя одеяло и повернувшись на правый бок, а пол купе, стол и частично Сашкина кровать были усеяны дурно пахнущими кусочками рвоты и лужицами желчи.
— Твою мать! — с чувством произнесла Сашка, еле сдерживаясь, чтоб не расплакаться. — И что мне теперь делать? Здесь же не то что спать — сидеть невозможно! И ведь не проветришь, так до утра и будет благоухать! Удружила нам Полина, нечего сказать! Мало она нам нервов попортила, так еще и ночлега лишила!
— Да, оставаться здесь нельзя, — подтвердил Станислав, что-то прикидывающий про себя. — Вот что, у тебя много вещей?
— Да нет, две сумки всего, — отозвалась Сашка, сокрушенно глядя на свою постель, безнадежно испорченную Полиной. |