— Ну же, — твердил Айтело, — сопротивляйтесь, сэр!

— Я стараюсь, ваше высочество, но при всем к вам уважении…

Принц сполз на пол. Подсунув под меня ногу, как рычагом перевернул меня на спину и тяжело задышал мне в лицо.

— В чем дело? Боритесь, Хендерсон!

— Ваше высочество, я десантник-диверсант. Если б вы знали, как нас муштровали в Кэмп-Блендинге. Нас учили убивать, а не заниматься спортивной борьбой. Со мной лучше не драться один на один. Я знаю сотни приемов одолеть врага. Могу порвать ему пасть, ткнув в нее палец. Могу сломать ему руку. Могу выдавить глаза. Конечно, я стараюсь избегать стычек и вообще принципиальный противник насилия. Когда крупно повздорю с кем-нибудь, дело каждый раз кончается самым плачевным образом. — Песок забивался мне в нос. Я задыхался. — Давайте избежим драки. Мы же цивилизованные люди. Лучше поберечь силы для борьбы с погаными земноводными.

Айтело не отпускал меня. Тогда я знаком дал понять, что хочу сказать что-то очень важное.

— Ваше высочество…

Айтело снял руку с моего горла. Я не оживился, чего он, видимо, ожидал, не запрыгал от радости. Я всего лишь вытер лицо куском темно-синей материи, висевшей на веревке. Итак, пора познакомиться с Айтело. На пути с северо-востока Африки до Малой Азии и обратно он повидал, естественно, немало слабаков, слюнтяев. Судя по выражению его лица, он решил — я из этой категории. Что есть, то есть. Я нередко бываю в подавленном состоянии из-за моих проблем и внутреннего голоса, который неизвестно чего хочет. И вообще смотрю на многие явления в мире как на лекарственные средства, которые то улучшают, то ухудшают состояние. Сейчас я вообще рукой за сердце схватился. Как это сделал умирающий маркиз де Монткалм, командующий французской армией во время Семилетней войны с англичанами. Его ранило в бою, и он скончался на поле фермера.

Итак, я стал грузным и малоподвижным, хотя когда-то был легким и ловким для своих лет. До сорока лет я увлекался теннисом и метался по корту, как молодой кентавр, слал длинные драйвы и обрушивал на соперника мощнейшие смэши. От моих ударов ломались ракетки, мячи рвали сетку, буравили площадки. Однажды я поставил рекорд: выиграл подряд пять тысяч сетов за сезон.

Не всегда я был такой печальный и медлительный…

— Принц, полагаю, вас никто ни разу не победил?

— Да, это так. Победитель всегда я.

Глаза у него блестели. Еще бы, ткнул меня мордой в песок и сделал вывод: я рослый, но беспомощный, грозный с виду, но не представляющий угрозы — как тотемный столб или галапагосская черепаха.

«Как мне вернуть уважение?» — поразмыслил я и решил: нужен второй тур состязания.

Я скинул футболку и сказал:

— Ваше высочество, в спорте дают три попытки на то, чтобы выполнить упражнение. Предлагаю повторить схватку.

Ромилей не реагировал на мой вызов, так же как не реагировал, когда Айтело сказал, что надо знакомиться.

Принц не заставил упрашивать себя. Он вскочил со скамьи и занял классическую стойку: присел и выставил вперед руки. Я сделал то же самое. И мы закружили по хижине.

Мы по очереди попытались сделать захват ниже пояса, но ни мне, ни ему прием не удался. Видя, как перекатываются плечевые мышцы моего противника, я решил немедля использовать преимущество в весе, иначе могу потерять голову и пустить в ход какой-нибудь опасный прием из числа тех, которым нас обучали в Кэмп-Блендинге. Поэтому я припомнил простейшую технику: напружинил мышцы брюшного пояса, с разбегу ударил Айтело животом (с наколкой «Френсис»). Одновременно подножка, сильный толчок обеими руками в грудь соперника — и тот рухнул навзничь. Я навалился на него всем телом и стукнул головой об пол. Айтело затих.