Получив необходимое, Алекс прекратит мучения Дэниела и погрузит его в сон, потом отправит Карстону имейл с местного сетевого адреса и расскажет все, что узнала. А затем уедет и будет ехать очень долго. Может, Карстон и компания не станут ее преследовать. А может, станут. И Алекс об этом, вероятно, даже не узнает, ведь скорее всего она продолжит скрываться до самой смерти – надеясь, что смерть наступит по естественным причинам.

Не прошло и девяти минут, как действие препарата начало сходить на нет. Вещества действовали на всех по-разному. Дэниел реагировал, как большинство. Крики превратились в стоны. Тело постепенно обмякло, и он затих. Алекс вытащила кляп, Дэниел резко втянул воздух. А затем уставился на нее в ужасе и заплакал.

– Дам тебе пару минут, – произнесла она. – Соберись с мыслями.

Покинув допросную через выход, который Дэниел не видел, Алекс тихо села на раскладушку и принялась слушать его сдавленные рыдания.

Слезы – это нормально, и обычно они были хорошим знаком. Однако сейчас стало ясно, что плачет Дэниел-учитель. А Темный Дэниел так и не показался, не выдал себя ни единым движением, ни взглядом. Как же до него достучаться? Если дело в настоящем раздвоении личности, можно ли вызвать новую личность силой? Сегодня Алекс не отказалась бы от помощи мозгоправа. Явись она покорно в лабораторию, о чем ее и просили, ей нашли бы психиатра чуть ли не в ту же секунду. Ну а сейчас ничего не поделаешь.

Алекс не спеша сжевала батончик мюсли, ожидая, пока дыхание Дэниела выровняется. Потом съела второй и запила яблочным соком из мини-холодильника.

Когда Алекс вновь вернулась в допросную, Дэниел в отчаянии смотрел в поролоновый потолок. Она подошла к компьютеру и тронула клавишу.

– Мне жаль, что тебе пришлось через такое пройти, Дэниел.

Он не слышал, как она вошла. Звук ее голоса заставил его дернуться в сторону, насколько позволяли оковы.

– Давай не будем повторять? – Алекс вновь заняла стул. – Я тоже хочу домой.

В каком-то смысле ложь, но в целом – правда, хотя и невозможная.

– Пусть ты мне и не поверишь, но я не садистка. Твои мучения не доставляют мне никакого удовольствия. У меня просто нет другого выбора. Я не позволю всем этим людям умереть.

– Я не… понимаю… о чем ты… говоришь. – Голос Дэниела стал хриплым.

– Ты поразился бы, сколько людей повторяют эту фразу – и продолжают повторять, раз за разом переживая то, что и ты, а иногда и похуже! А потом, на десятом круге для одного, на семнадцатом для другого, вдруг начинает литься правда. И я наконец могу рассказать хорошим парням, где найти боеголовку, химическую бомбу или болезнетворный агент. И люди остаются в живых, Дэниел.

– Я никого не убивал, – охнул он.

– Но ты планируешь убить, и я заставлю тебя передумать.

– Я никогда бы так не поступил.

Алекс вздохнула.

– Мы здесь надолго, да?

– Я не могу рассказать то, чего не знаю. Ты поймала не того.

– И это я тоже много раз слышала, – спокойно произнесла Алекс, хотя слова задели ее за живое.