— Я им сказала, что ты на большой операции и, наверное, не успеешь, но они очень просили. По поводу нашей открывающейся поликлиники, ты им, как районный хирург, очень нужен.

— Да что я там! Зачем? Сделали — и пусть радуются.

— Там вопрос — можно ли в этой поликлинике открыть районный травмопункт.

— Все равно решат, как захотят.

— Да ты пойми и их положение. Им это решить на совещании надо с протоколом и в присутствии районного хирурга обязательно.

— Пусть напишут, что я был.

— А самоуважение? Да что ты ваньку ломаешь! Пойди.

— Не могу сейчас — больной тяжелый.

— Я тебе машину дам — делов-то на полчаса.

— Да что это за чертовня какая-то! На совещания никому не нужные гоняют, кислород бегать на улицу самому подключать, дыхательной аппаратуры нет. Да что это за издевательство! В табор уйду. Буду цыган лечить и бродить с ними. Подсчитайте, сколько у нас совещаний, семинаров, занятий, школ, то кого-то мы должны учить, то по гражданской обороне, то по линии санитарной грамотности, то по черт знает чему! А у меня больной тяжелый на столе лежит.

— Женечка, не ори. Я ж предлагала вам составить график по отделениям. В этом месяце на все совещания ходит ваше отделение, например. В следующем месяце другое. И внутри отделения график по врачам. Ходить за всех, и за меня, и за завов, и замов.

— Вы же первая и пойдете на свое совещание.

— Ну ладно. Иди переодевайся и на машине туда и обратно. Мишкин вошел в операционную.

— Ну как?

— Так же.

— Сколько вы его еще собираетесь вентилировать?

— Часа полтора, наверное.

— Вера Сергеевна, я сейчас в райздрав минут на тридцать — и приеду. А вы пока вентилируйте. Хорошо?

Мишкин переодевается. Вошел Онисов:

— Тебе звонили из поликлиники. Илющенко сказал, что ты на операции и на прием не успеешь.

Мишкин махнул рукой, — мол, правильно.

Он ходил совмещать на консультативный прием в соседнюю поликлинику, где ему платили около трети ставки. К его месячному бюджету, к его полутора ставкам в больнице, прибавка этих тридцати пяти рублей играла существенную роль. Но иногда, когда у него бывали длительные операции или тяжелые больные, он звонил и предупреждал, что на приеме не будет. Он был очень неудобен поликлинике, но это был Мишкин, в нем, конечно, были заинтересованы, а потому терпели.

Перед отъездом он договорился, чтобы через тридцать минут его вызвали с совещания в больницу и прислали за ним машину.

Прибыл он на совещание вовремя. Совещание началось с опозданием, и открыл его какой-то представитель районных властей и прежде всего поздравил врачей района с подарком, который им сделали строители, построив новую поликлинику.

— Вам, товарищи доктора, все дается, лечите только. Строители вам построили, сделали вам прекрасный подарок.

Мишкин (с места). Двери только не закрываются, а в подвале течет.

Представитель районной власти. Это по дефектной ведомости все исправят — вы работайте, главное.

Мишкин уже собрался было сказать, что подарок это не им, врачам, а им, всему населению, живущему в этом районе. Он хотел сказать, что это экономия времени не врачам, а больным. Он еще подбирал большое количество слов, которые считал уместными в подобном случае, но к нему подошли и сказали, что его срочно вызывают в больницу к тяжелому больному. Начальство милостиво согласилось на его уход, и, не дождавшись других сообщений о грядущих радостях врачей района, он уехал.

Легкое дышало плохо.

Мишкин вместе с Верой Сергеевной наложили трахеостому, то есть сделали отверстие в трахее, и оставили больного на искусственном дыхании. Около все время были Вера Сергеевна, Наталья Максимовна и сам Мишкин.