|
— Невероятно, — прошептал странник. Он все смотрел и смотрел на колбу. Сквозь стекло, жидкость и передатчик виднелась его сморщенная желтая ладонь, похожая на испещренный извилинами мозг мертвеца. Внутри странника поочередно вспыхивали разные чувства, начиная с желания разбить этот чертов сосуд и заканчивая желанием закричать, потому что слова хирурга не укладывались у него в голове. Он слышал легенды, но легенды — это обычные сказки, которые люди рассказывают друг другу по пьяни. Странник многое отдал бы, чтобы не знать того, что рассказал ему хирург, он хотел отмотать пленку времени назад и уехать в другую сторону, минуя чертов город Воронеж. Густав передал колбу хирургу, и тот вложил ее обратно в контейнер, деловито закрутив крышку. — Я жил в общине, где ты поработал над лидером, — тихим голосом проговорил странник. — Знаю. Но это была не моя работа, — ответил хирург. — Как это? — Вот так. Всех своих носителей я могу пеленговать, это как минимум, хотя полный управленческий функционал всегда есть только у МКГ. Вы с тем объектом, что находился рядом с тобой, — чужие, не мои. Мне было известно о тебе, но я ничего не знал про того носителя. Он заварил всю ту кашу, и ты в нее ввязался. Что тут в принципе рассказывать, сам все знаешь. Но заметь, ты можешь посмотреть историю перемещений моих носителей и сразу все поймешь. Это хоть немного облегчит мою совесть перед тобой: я его не трогал. Отец Захарий вроде бы, да? Священник, сложный экземпляр. — Постой… Густав поднял руку. Она дрожала. — Я весь твой, — сказал Кир. — Ты сказал: я и тот объект не твои? То есть ты и… Вернее, я и тот, короче, ты понял, о чем я? Или это я чего-то не понял?! Хирург внимательно посмотрел на Густава. Затем легонько стиснул пальцы странника, будто в рукопожатии. — Мне очень жаль, странник. Мне очень жаль. — О чем ты?.. Только не говори, не говори мне, что я… — Ты носитель. Да. У Густава помутнело в глазах. То ли слезы, то ли помрачение сознания — он и сам не понял, почему его сердце колотилось в сумасшедшем ритме. — Нет, пожалуйста, нет, только не это, — прошептал он сиплым голосом. — Это шутка, да? — Я не намерен шутить, — сказал хирург. — Но у меня есть одна хорошая новость, если она тебя утешит. Ты выбился из программы, функционал твоего передатчика на девяносто девять процентов нарушен. Глава 9 — Где он? — спросил Густав. Хирургу не нужно было объяснять, что имел в виду странник под словом «он». Кир глазами указал на голову Густава. — Там? — Мускулы на лице странника дрогнули, и на мгновение хирургу показалось, что тот улыбается. Страх иногда принимает причудливые формы. — Густав, послушай: вдохни полной грудью и смотри на меня. Дыши часто и глубоко, не думай об этом, слышишь? — Как… Как я могу не думать? — еле выдавил из себя странник. — Я помогу, если ты прекратишь сам себя накручивать. Эй! — Хирург легонько ударил странника по щеке, но тот словно и не почувствовал удара, ровно сидя в кресле, уставившись прямо перед собой. — Слушай, слушай меня, а не себя, — зачастил Кир, желая удержать внимание странника. — Передатчик в твоей голове особенный, но ты прожил с ним всю свою сознательную жизнь. Всю — это двадцать с лишним лет, неоспоримый факт. И за это время он успел буквально слиться с организмом, твой мозг поглотил его — не до конца, но своих функций передатчик уже не выполняет. За двадцать лет многое изменилось, а тебе поставили его в раннем детстве. Ты был еще маленьким, тебе было лет пять, может быть, шесть. Ты тогда даже читать толком не умел! Слышишь меня? Густав кивнул. |
