- Я чувствую запах духов, - заметила девушка.
- Да, - сказал Смит, но не стал уточнять. - Другими словами, мне просто нужно увидеть тебя. Bас обеих.
- Ах, - сказала девушка, растягивая слова. - Я поняла. Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду. - Она улыбнулась порочной улыбкой и сняла короткое платице, цвета фуксии. - Ты просто хочешь посмотреть. Все нормально. Любой каприз за ваши деньги.
"Капризом" в случае Смита, была плата за эскорт в размере $150 с его карточки, плюс "чаевые". Он дал ей еще несколько сотен наличными; все, что оставалось в квартире. Зачем ему нужны деньги? Он никогда в жизни в этом не нуждался. Какая ему теперь от этого польза?
- Покажи мне свою красоту, - сказал Смит.
Затем снялись подвязки, чулки и кружевной лифчик с оборками, все такой же яркой, насыщенной фуксии. На ней не было трусиков. Перед Смитом теперь стояла ее грубая физическая реальность. Но... Недостаточно, подумал он, щурясь, проходя мимо своего стола. Ему нужно было увидеть ее красоту, и сначала она действительно показалась ему красивой…
Смит наклонил настольную лампу.
- Подойди ближе. Пожалуйста. Ближе к столу.
Она двинулась вперед, как шикарная модель на подиуме, принимая соблазнительные позы, поворачиваясь перед светом. Плоть вспыхивала в холодном блеске. Взгляд, еще один взгляд - и красота рухнула.
Шелковистые белокурые волосы и челка дисгармонировали с вощеным черным лобком. Ринопластика носа на элегантном лице казалась слишком совершенной. Глаза Смита ощупывали гибкое телосложение и наконец нашли кое-что. Тончайшая игла от липосакции оставила отметины вдоль ее бедер и талии, и когда она подняла руки, прямостоячие шары ее грудей легко отобразили шрамы от имплантатов, толщиной в волос.
Она моргнула, ее улыбка застыла. Даже кристально-голубые глаза были ложью, дизайнерскими контактными линзами.
- Спасибо, - сказал Смит. - Теперь ты можешь идти.
Она пожала своими обнаженными, красивыми плечами.
- Любой каприз за ваши деньги.
Затем она быстро оделась и ушла.
Призрак рассмеялся.
««—»»
В ту ночь, когда он должен был умереть, Смит проснулся, словно поднявшись из известковой ямы. Тьма клубилась вокруг него. Он чувствовал, будто его глаза были сорваны рыболовными крючками.
Тебе нужно больше веры, прошепталo шипение.
- Да, - пробормотал Смит.
Он подошел к столу, сморщенный, как высохший труп в лунном свете. Вера? задумался он. Смит не верил в Бога. Возможно, ему следовало верить. Тем не менее, он сомневался, что призрак имел в виду религиозную веру.
Веры в меня. Веры в то, что реально.
Он снова потерпел неудачу, он все неправильно истолковал. Теперь он никогда не узнает реальности, только реальность смерти, бальзамирования и захоронения, возвращения к слизи в коробке. Но от чего на самом деле умирает писатель? Рак или неспособность распознать, что реально? Увиливание убивало его, а не болезнь.
Пустыни, подумал он. Пустоши. Вся ложь истории.
Сейчас важны только две реальности. Его умирающая плоть и призрак.
Теперь он видел это яснее, чем когда-либо, то, что имело смысл. Он стоял лицом к окну, обнаженный в своем забвении, в своей острой форме вывернутых темных и светлых пятен.
- Ты - настоящая, не так ли? - сказал Смит, больше утверждая, чем спрашивая.
Только ты можешь сделать меня настоящей, ответило шипение.
Смит почувствовал, что плывет по течению от запаха ее-или-его-духов. Но как он мог сделать это реальным? Значит ли это, что теперь он сам был только наполовину реальным? Означает ли это, что в Смите есть что-то, что может раскрыть полную реальность призрака?
Поглощение? Смит закурил последнюю сигарету. Нет, почувствовал он. Перемещение. Возможно, он был прав с самого начала, когда разговаривал с блондинкой по вызову. |