— Это скорпион так изуродовал рот Гевина Томерса, правильно?

Врач с трудом переводил дыхание, застыв на месте. Он смотрел на труп.

— Я думаю… — выдохнул Каррус. — Я думаю, что это так. Это животное напугало меня больше, чем сотня дьяволов!

Он глубоко вздохнул, чтобы справиться с волнением, и наконец снова подошел к операционному столу. Фревен наблюдал за ним.

— Губы, стянутые гвоздями и склеенные… повреждения внутри, припухлость там, куда било его жало. Да, скорпион оказался заперт в запечатанной ротовой полости и с яростью пытался освободиться. И в конце концов он нашел единственный подходящий выход — пищевод.

— Вся кровь под языком и повсюду в ротовой полости означает, что Гевин был еще жив? — спросил Фревен.

Каррус утвердительно закивал, не отводя взгляда от ужасного лица молодого солдата.

— Я очень испугался.

Фревен быстро сжимал и разжимал кулаки. Это было непроизвольное движение, сопровождавшее его размышления и появление первых выводов. Убийца использовал ручной фонарь, чтобы удивить жертву и не показать ему своего лица.

Гипотезе о схватке не хватало логики. Быстрое окоченение трупа произошло из-за невероятных мышечных усилий жертвы перед смертью: Гевина Томерса, подвергшегося мумифицированию, начал уродовать скорпион, и тут бы любой человек сошел с ума. На протяжении нескольких долгих секунд Гевин пытался выбраться из своей смирительной рубашки, изо всех сил напрягая мускулы. До самой своей гибели. Не было непосредственного столкновения, нападавший все устроил так, чтобы избежать схватки.

— Надо восстановиться после этого ужаса, — сказал врач, беря ведро, стоявшее у его ног. — Если хотите, можете взять длинный пинцет за вами на столе и подержать его вертикально, чтобы я мог отодвинуть этот отдел кишечника…

Фревен сделал, как он сказал, стараясь ни о чем не думать. Только делать. Без эмоций. Сосредоточиться на движении, а не на чувствах. Пинцет вошел в одну часть кишечника, затем в другую. Тихий влажный звук, похожий на тот, с каким язык отлипает от нёба.

Скорпион был внутри, пинцет разрушал ткани, прокладывая себе дорогу.

Только на третий раз Каррусу удалось схватить пинцетом хвост скорпиона. Врач поднял насекомое перед собой и внимательно осмотрел его. Шесть сантиметров в длину, он извивался, пытаясь освободиться из тисков. Затем врач бросил его в ведро.

Каррус поднял глаза на Фревена и посмотрел на него поверх очков в толстой оправе.

— Теперь, когда мы занялись этой задачкой, — начал он, — я попытаюсь проанализировать, что же действительно произошло в кают-компании три часа назад.

Он посмотрел на вскрытое тело, похожее на разрезанный огромный инжир, и добавил:

— У меня уже есть одна маленькая идея, но она вам не понравится, лейтенант.

Кевин Маттерс качался в своей подвесной койке, выставив одну ногу в сторону. Он постукивал карандашом по блокноту, ожидая своего командира. Два часа назад, когда лейтенант Фревен послал его узнать о Квентине Трентоне, ему удалось попасть на командный мостик, переговорить с капитаном, перед тем как офицер сопроводил его в служебное помещение на три уровня ниже. Там он смог побеседовать с командиром взвода, который знал Трентона. Он нарисовал малоприятный портрет. Маттерс все записал, ничего не пропустив.

Затем он вернулся в каюту и стал ждать возвращения своего шефа. Прошло много времени. Некоторое волнение и легкая бортовая качка мешали ему заснуть. Погода снаружи не предвещала ничего хорошего.

Фревен все не появлялся. Вскрытие затягивалось.

Маттерс всесторонне обдумал дело, проанализировал все подробности, которыми они располагали, для того чтобы установить связь между ними.