— Где он должен быть во время штурма?

— Он высадится во второй линии, когда будет обеспечена относительная безопасность. Командир взвода считает нужным использовать его для зачистки береговой линии. А я думаю, что он хочет держать в поле зрения Трентона все время, что было бы затруднительно при первой атаке.

— Очень хорошо, теперь отправляйтесь к командованию и сделайте так, чтобы мы оказались в той же барже, что и он. А я должен привести в порядок свои записи.

Маттерс невольно отступил назад.

— Мы? В той же… Почему не арестовать его сейчас же?

— На каком основании? Вы полагаете, что, порывшись в его вещах, мы найдем неопровержимые доказательства? Я так не думаю. У него есть только солдатское снаряжение. И не окажется ничего, что могло бы выдать его, — это бы удивило меня! Нам надо отступить и немного понаблюдать. Рано или поздно он совершит ошибку, а мы будем тут как тут.

Внезапно весь корабль задрожал, и коридоры заполнил громкий вой сирены. «Чайка» начала обстрел. Раздались первые залпы пушек. Блестящие глаза Фревена встретились со взглядом его помощника. Они поняли друг друга.

Маттерс выбежал в коридор и заторопился по лестнице наверх. Только что начался штурм.

11

В это утро рассвет походил на саван. Длинное покрывало, окаймляющее горизонт неровными складками. Едва видный берег казался коричневой бахромой, колеблемой прибоем волнующегося моря. Пушки грохотали почти сорок минут без перерыва. Корпус корабля все время дрожал, залпы морской артиллерии следовали один за одним с изнуряющим ритмом. Когда солдатам приказали подняться на главную палубу для погрузки на баржи, они не понимали, отчего у них такая слабость в ногах — от страха или от беспрестанной вибрации палубы. Свежий воздух придал силы тем, кто прежде уже участвовал в высадке в первых рядах и занимал с боем береговую линию. Моросящий дождь придавал их суровым лицам некоторую мягкость. Военный корабль почти остановился. Ветер трепал солдатскую форму и хрупкую тишину. Лишь горстка ничего не понимающих новичков испытывала возбуждение, радуясь тому, что они наконец вступают в сражение.

«Чайка» выпустила столько снарядов, что мостик потеплел, а стволы орудий стали горячими. И если ветер не относил в сторону дым, от пороховых газов щекотало в носу и щипало глаза.

Лейтенант Крэг Фревен и сержант Кевин Маттерс находились в укрытии вместе с толпой солдат. Маттерсу удалось настоять на том, чтобы им разрешили погрузиться на ту же баржу, в которой будет и Квентин Трентон. На них, как и на всех, была боевая экипировка: они сменили фуражки на каски, пристегнули сумки с патронами и дополнительными гранатами, захватили саперные лопатки и продовольственный паек…

Трентон стоял в пяти метрах от них, прислонившись к металлической перегородке. Это оказался широкоплечий брюнет среднего роста. Верхняя губа выдается вперед, кожа матовая, густые брови, высокий лоб, защищенный каской. Тонкий шрам пересекает подбородок.

Посредственная внешность, не отличающаяся ни высокомерием, ни порочностью. Глаза Трентона были почти не видны из-под края каски. Он небрежно держал свое ружье, его униформу нельзя было назвать аккуратной.

«Все сошлось», — не переставал мысленно повторять Фревен. Тип человека, вид забияки, его манеры и даже небрежность в отношении формы. Трентон не был образцом общительности, хотя и впечатления убийцы вовсе не производил.

Сквозь сильный шум ветра слышались залпы пушек окружавших «Чайку» кораблей. Ощетинившихся антеннами и окруженных белым дымом; если дым отгоняло дыхание моря, то становились видны стальные стволы их орудий.