Ее глаза широко раскрылись.

— Сколько же тебе лет?

— В январе будет восемнадцать.

— Ты выглядишь старше. Вообще ты хорошо выглядишь. Я бы не дала тебе меньше двадцати.

— Спасибо.

Женщина направилась к подземке, но через пару шагов обернулась.

— Еще увидимся. — Она помахала мне рукой.

— Обязательно, — кивнул я и начал вытирать прилавок.

Бадди возник рядом со мной.

— Ей тебя захотелось.

— Да перестань. Она же меня не знает.

— Возможно, она — нет, а вот ее «киска» знает. — Бадди рассмеялся. — Наслышан я про этих полек, что работают на фабрике. Обожают потрахаться.

— С чего ты это взял? — удивился я. — Поляки такие же, как все.

— Правильно, — улыбнулся Бадди. — И у всех есть национальная забава. Только в бейсбол поляки не играют. Их забава — игры в постели.

На следующий день, придя на работу, я надел фартук и сразу же начал сбивать два яичных крема. Взял у покупателя доллар и протянул Рите, сидевшей за кассовым аппаратом.

— Два яичных крема.

Она вернула мне девяносто центов, и тут я первый раз взглянул на нее. Глаза опухли, тушь растеклась. Я отдал сдачу покупателю и вновь повернулся к ней.

— Что случилось, Рита?

— Твой гребаный дядя — говнюк.

— Что он сделал?

— Я больше не хочу иметь с ним никаких дел. Мало того, что он ограбил тебя, не вернув деньги, причитающиеся твоему отцу за те ставки, которые он принял перед смертью, так теперь он пытается отнять у моего брата его бизнес. Я каждый день говорю Гарри, что мой брат расплатится с ним, как только его бизнес станет на ноги. А сейчас как раз заминка. — Она говорила и всхлипывала, одновременно беря деньги у пуэрториканцев и отдавая им сдачу.

— А каким образом твой брат задолжал Гарри деньги? — спросил я.

— Мой брат тоже говнюк. Он должен ему тысячу. Делал неудачные ставки, Я даже сказала Гарри, что готова каждую неделю выплачивать ему по десять долларов из своей зарплаты. Но Гарри мне отказал, ссылаясь на мафиози, которые, мол, хотят все и сразу.

— И что же тебе теперь делать, Рита?

— Я получаю двадцать два доллара в неделю и не могу отдавать Гарри больше десяти. Гарри хочет, чтобы мой брат передал ему свое дело. Иначе грозится, что мафиози с ним разберутся. — Она опять всхлипнула. — Гарри сказал, что не хочет выбрасывать моего брата на улицу. Обещал платить ему тридцать долларов в месяц за туже работу, только вся прибыль пойдет ему в карман.

— И как идут дела у твоего брата? — поинтересовался я.

— Нормально. Его бизнес уже начал окупаться, когда он вдруг решил поиграть на тотализаторе. — Рита достала второй носовой платок.

— А чем он занимается?

— Продает сельтерскую воду. У него маленький грузовичок. Он покупает бутылки, а потом наполняет их сельтерской. У его воды очень хорошее название «Сельтерская с Кони-Айленда». У него как раз начали появляться новые покупатели. Воду он развозит сам.

— Не понимаю, зачем Гарри понадобился его бизнес. — Я покачал головой.

— Ты меня извини, но твой дядя — свинья. Он гребет под себя все, что попадается под руку, нужно ему это или нет.

— Ты не собираешься уходить? — спросил я.

— Я не слабоумная. Это хорошая работа, а мне нужны деньги.

В воскресенье, первое после разговора с Ритой, я думал о том, что Гарри не только содержит чернокожую любовницу, но и хочет лишить брата Толстой Риты его бизнеса.