Ваня стоял внизу и был в любой момент готов подхватить графиню.

— Помоги! — кричала Света, срывая голос.

Идея была абсурдной. Но тварь божественного уровня попусту не оставляла мне выбора.

— Выше! — крикнул я Ване и указал направление.

Я очень быстро полетел туда. И врезался прямо в красный глаз твари. Он моргнул, и в тот же миг препятствие исчезло.

Тёмный бог заревел, обдавая всё вокруг зловонным дыханием. Да, никому не понравится точный удар в глаз. Даже божеству.

Громадная рука дрогнула, и Света с криками полетела вниз. А я следом за ней.

Но Ваня помнил, в пользу кого нужно сделать выбор. И подхватил графиню в двух метрах от земли. И плавно опусти её.

Всё это происходило слишком быстро. Не знаю, как я успевал соображать.

Демоническая рука вернулась в чёрное облако. И разом его пронзила тысяча молний.

По телу пробежал ток. А облако исчезло.

Но это не спасло меня от падения, за которым последовала пустота.

Очнулся я в своей кровати. А за окном вовсю царствовал ясный день. Удобно, что на изнанке этого мира всегда было лето.

Но что-то не о том мои мысли.

Я поднялся и присел, уперевшись спиной о подушку. В комнате никого не было. Наверное, все на занятиях.

— Морф? — позвал я свой трактат.

— Я тут, — сонно отозвался он с кресла, стоящего ко мне спинкой.

Так что видеть его я не мог.

— Как Света?

— Да всё с ней хорошо. Менталисты устранили состояние шока. Правда, первые полчаса пришлось уговаривать твою жену, чтобы она подпустила к себе Иванну.

— Иванна разве единственный менталист в академии?

— Единственный, оставшийся в своём уме.

— В смысле?

— Ну то чёрное облако свело с ума половину академии. Лазарет переполнен, так что они сидят в своих комнатах. Я слышал разговоры, ведь тебя-то постоянно навещают, в отличие от меня. Обо мне одна Маша не забывает. Эх, будь я молод, то женился бы на ней, — печально выдохнула книга.

— Ты не отходи от темы. Что говорят?

— А, ну что это какое-то мощное проклятье. Марья Ивановна, вроде так её звать, смогла вернуть разум десяти людям, а потом сама слегла с магическим истощением. У молодых магов смерти вообще ничего не вышло. А с тремя другими опытными магами примерно такая же история.

— Расклад фиговый.

— А то. Одна из твоих жён говорила, что директор отправил запрос, чтобы ещё магов смерти прислали. Ты бы лучше о себе думал, а не о других.

— Со мной всё прекрасно, как видишь, — развёл я руками, хотя Морф этого и не увидел.

— Ага, так ты чуть в лепёшку не разбился. Тебя спас какой-то браслет от физического урона. Это я опять же, подслушал. Над тобой две недели лучшие целители академии колдовали, ещё бы ты себя плохо чувствовал!

— Две недели? Серьёзно?

— Да. Я тут чуть со скуки ещё раз не помер. Хорошо, что хоть Маша смогла перерисовать ту разрушенную пентаграмму и принести мне. Но я с ней всего за два дня разобрался, — похвастался Морф.

— И попробую угадать. Кижучев пытался призвать Тёмного бога в наш мир.

— Да, и у него почти получилось. Если бы ты не велел искать пентаграмму, то даже я бы стал жертвой этого отродья изнанки.

— Ясно, надо вставать и помогать оставшимся.

Я встал с кровати. Но голова тут же закружилась. Пришлось плюхнуться обратно.

Потянулся к графину с водой, что стоял на тумбочке, возле кровати. И опустошил половину.

Только руки всё равно дрожали. Падение с высоты многоэтажки не прошло даром.

Прикрыв веки, я обратился к своему магическому источнику. Он был полон энергии, как никогда.

Вспомнил заклятье общего исцеления, которое разучивал вместе с Иваном Ивановичем, и оно сорвалось с моих губ.