Уступив натиску логики, которая всегда обострялась в минуты раздражения, Мак открыла дверь дома и вышла наружу в сгущающиеся сумерки. Летний ветерок ласково шевелил подол ее платья, а облака над головой наливались пурпурно-золотистым сиянием заката.

У обочины ждала патрульная машина, на пассажирском месте сидел давний напарник Энди, старший констебль Джимми Кассиматис. Если Энди был высоким, худощавым и мускулистым, то Джимми — круглый кучерявый толстячок — скорее напоминал плюшевого медвежонка, талисман футболистов. Мало того что Джимми беспрерывно ел, он еще был большим любителем женских прелестей и использовал любую возможность, чтобы поглазеть на них или обсудить с приятелями. Вот и сейчас он одновременно жевал и разглядывал фотографии обнаженных красоток.

Прищурившись и уперев руки в бока, Мак направилась по тропинке прямо к машине.

— Привет, Джимми, — произнесла она, подойдя к окну.

Он резко повернул голову, посмотрев на нее, и уронил журнал на колени и просыпал соленые чипсы из пакета. Смутившись, Джимми перевернул журнал обложкой вверх, но Мак уже успела разглядеть пикантные фотографии. Даже успела прочитать заголовок: КОНКУРС НА ЛУЧШИЕ ГУБЫ. ПРИШЛИ СВОЕ ФОТО И ВЫИГРАЙ $ 50!

Пожалуй, приму участие.

— Skata. Ты что так подкрадываешься? — смущенно пропищал Джимми.

— Просматриваешь мировые новости, чтобы убить время ожидания?

Он кивнул, заливаясь пунцовой краской.

Мак нагнулась прямо к открытому окну, и ее светлая грива нависла над Джимми, который, пристегнутый ремнем безопасности, казалось, еще сильнее вжался в сиденье.

— Ну, и каковы последние данные экзит-полов? — спросила Мак, и в ее голосе отчетливо прозвучали саркастические нотки. — Буш остается?

Джимми закашлялся.

— Что, вышел из доверия? Хм, да, к этому все шло, — продолжила она с шутливой задумчивостью и положила руку на крышу автомобиля. — Да, ребята, досталось вам сегодня.

— Эх-хе, — произнес Джимми, явно сконфуженный.

Мак очень хорошо знала, что может заставить Джимми Кассиматиса нервничать, и уже давно поняла, что ему нельзя давать спуску. Между ними с самого начала сложились напряженные отношения. Четыре с половиной года назад, когда Мак только познакомилась с Энди, в то время скромным детективом, расследующим дело об убийстве ее подруги, Джимми вырезал из обложки «Спортс иллюстрейтид» фотографию двадцатидвухлетней Макейди в бикини — с золотистым загаром и аппетитным бюстом. Он не нашел ничего лучшего, как прикрепить это фото для всеобщего обозрения на доску объявлений в полицейском участке, и даже потрудился обвести самые интимные места ярким фломастером, как это делают на снимках с мест преступления. Весь штаб полиции видел это. Прошли годы, но мало что изменилось в их отношениях с тех пор.

Оглядев салон автомобиля, Мак обнаружила множество оберток от шоколадок, пустую упаковку из-под «цыпленка по-кентукски» — и все это в дополнение к початому пакету чипсов с солью и уксусом.

— Ужин? — спросила она.

— Ээ, ланч.

Джимми ни на йоту не изменил своих вкусовых привычек, несмотря на предупреждения докторов и едва не оказавшийся фатальным апоплексический удар, слегка перекосивший его лицо, что только добавляло ему подленького выражения. Возможно, он полагал, что назначенный ему курс приема кроворазжижающих таблеток служил исключительно для поддержки его гастрономических пристрастий. Его многострадальной жене, Энджи, было так же трудно бороться с ним, как обучать старую собаку новым трюкам.