– Ты, козел-собака! У меня заболевание, передающееся половым путем!

Этому приему морального устрашения меня еще на первом курсе обучила соседка по общаге Райка Лебзон. В ее версии, правда, использовались более крепкие ругательства, да и сам текст был короче и выразительней: «Б…, с…, у меня сифилис!» При этом «б…» и «с…» почему-то упоминались непременно во множественном числе. Видимо, подсознательно Райка твердо рассчитывала на групповуху, которую впоследствии и получила в повседневное пользование, устроившись на работу в израильский бордель. Ничего, довольна жизнью, прислала мне как-то письмецо, в котором с теплым чувством благодарности вспоминала первую родину и сообщала, что владение языком ей очень пригодилось. Не знаю, правда, что именно она имела в виду.

У самой-то у меня лингвистические способности умеренные, хотя великим русским матерным я, например, тоже владею – чисто теоретически. У меня только практики нет, слова на «б» и «с» я произнести не могу, стесняюсь.

Мысли о Райке с ее Израилем и русском языке со всеми его буквами образовали в моем мозгу фон, на котором пламенными письменами высвечивались истерические телепатемы: «Ай-яй-яй! Помогите, спасите, помилуйте!» Это визжала насмерть перепуганная Нюня. Со мной всегда так: в пиковой ситуации сознание расщепляется, и, пока трусиха Нюня стучит зубами, нахалка Тяпа зубы скалит.

Подмоченный миллионер, очевидно, тоже был из породы нахалов. В ответ на сообщение об огорчительном нездоровье моей половой сферы он усмехнулся, недоверчиво заломил соболиную бровь и авторитетно сообщил:

– Чтоб вы знали, милая, слабоумие посредством сексуального контакта не передается!

– Да? А как же, по наследству? – возразила я.

Глупо было затевать дискуссию с противником, имеющим ощутимое преимущество в весе и занимающим стратегическую высоту на моем собственном теле, но Тяпа пошла вразнос и совершенно хамски добавила:

– Как, например, в вашем случае!

– Наглая особа! – как мне показалось, с одобрением констатировал миллионер. – Как вас зовут, нахалка?

– Тя… Таня! – застенчиво ответила Нюня, а Тяпа, отправленная на задворки души своевременным пинком, в полете тявкнула: «Секс – это еще не повод для знакомства!»

– А секса и не было! – машинально возразила ей воспрянувшая Нюня, по недосмотру сказав эти слова вслух.

– Ну, это дело поправимое! – заявил бойкий миллионер и совершил корпусом волнообразное движение, более грациозный вариант которого демонстрируют на суше дрессированные тюлени.

Тут уже Нюня с Тяпой взвыли в два голоса, а я дернулась и успешно стряхнула зазевавшегося миллионера на гальку.

Нужно ли добавлять, что он треснулся башкой о камень, закрыл глаза и затих, после чего мне вновь пришлось делать ему искусственное дыханье.

– А целуешься ты классно! – заявил мой пациент через минуту. Затем он открыл глаза и светски спросил:

– Не возражаешь, если мы перейдем на «ты»?

После поцелуя, за качество исполнения которого я получила столь высокую оценку, возражать было поздно. К тому же комплимент мне польстил, классно целоваться по методу «рот в рот» я училась на пластмассовом манекене в кабинете военно-медицинской подготовки, и доктор Карагезян всегда критиковала мою вольную манеру обнимать воображаемого пострадавшего за шею.

– Я Рома, – сказал мой новый знакомый и улыбнулся так, что я загляделась.