Я сидела на деревянном полу рядом с миссис Джойс Бломм — женщиной, которая клялась, что ее дом населяют мертвецы (прямо так и сказала). Затаив дыхание, мы ждали, когда наконец появится призрак. Мамочки! Шучу, конечно.

Затаить дыхание — это для меня большая редкость. Поскольку я единственный ангел смерти по эту сторону вечности, напугать меня нелегко, особенно заказом вроде того, что я получила от миссис Бломм. На меня такие заказы сыплются тоннами. Люди божатся, что в их домах живут призраки. Умоляют избавить их жилища от вторгнувшегося зла. Заверяют, что я — их последняя надежда. Что тут скажешь? Земля слухами полнится.

Миссис Бломм оказалась типичной бабушкой. С бигудюшками в волосах цвета соли с перцем, в цветастом халате и потрепанных тапочках с торчащими вокруг пальцев нитками, а на шее у нее висели очки для чтения. На руках виднелись следы от чернил — видимо, миссис Бломм любила разгадывать кроссворды. На щеке и кончике носа красовался какой-то белый порошок. Или бабушке нравилось печь, или она баловалась кокаином. Лично я склоняюсь к первому варианту.

В любой другой день я бы объяснила ситуацию пожилой женщине попонятнее. Да, я вижу призраков. Видите ли, в обязанности жнеца входит переправлять потерянные души (те самые, что остались на земле уже после получения билета в один конец наверх) на ту сторону. Как правило, это значит, что я просто стою, а призраки тем временем заскакивают в мой свет, который видят из любого уголка земли, и переходят.

Так что да, я и правда их вижу. А еще могу побороться с ними на руках и сделать им прическу. Но одно дело — видеть призрака, и совсем другое — уговорить его войти в свет.

И вот я здесь — в кромешной тьме (миссис Бломм клялась, что так увидеть мертвецов гораздо проще), посреди ночи (по ее же словам, они появлялись в основном по ночам), сижу и слушаю захватывающие сказки об ангелах и демонах, о раях и адах, а еще о богах и чудовищах.

Впрочем, говорила в основном я.

Бедняжка миссис Бломм от страха дар речи потеряла. Но надо отдать ей должное. В доме действительно водились призраки. Хотя я почти не обращала на это внимания, потому что была слишком занята, описывая свои злоключения за последние несколько дней.

— А потом, — проговорила я чуть громче, готовясь к финальному аккорду, — он толкнул меня в стену и под сполохи молний исчез в океане клубящегося дыма.

Демонстрируя клубящуюся массу, я подвигала руками по кругу и повернулась к миссис Бломм узнать ее реакцию. Да уж, сказочка получилась нерадостная.

К моему восторгу, глаза миссис Бломм превратились в блюдца. Рот приоткрылся, и из него вырывались испуганные короткие выдохи.

К сожалению, ее страх был вызван не моей ужасающей историей, а появлением в дверях худенького мальчика, чей рот был до отказа набит крекерами.

Мы с ним уже встречались. Его тоже зовут Чарли, и он любит кататься на трехколесном велосипеде и разрисовывать стены мамиными маркерами. Причем перманентными, если судить по состоянию упомянутых стен. Не все можно отмыть водой и мылом.

— Смотрите! — показала на мальчика миссис Бломм.

С тоненькими ручками и ножками и темными волосиками мальчик был просто прелесть.

Правда, миссис Бломм соглашаться с этим не спешила. Вцепившись мне в руку, она вся съежилась и в ужасе смотрела на Чарли из-за моего плеча, используя всю меня в качестве щита. Все ясно. Если фекалии попадут в вентилятор, меня тут же принесут в жертву.

Медленно, с расстановкой миссис Бломм прошептала мне в ухо:

— Вы его видите?

В озорных мальчишеских глазах отражался лунный свет. Одним локтем Чарли прижимал к себе пластмассового динозавра, а другим — серебристый соусник. Представить не могу, зачем ему понадобился соусник. В обеих руках он держал крекеры. Пришлось изловчиться, чтобы засунуть очередной оранжевый квадратик в рот, но в конце концов Чарли улыбнулся мне измазанными оранжевой приправой губами.