-А за что ж мне вас судить-то, ванная так ванная и мне хлопот меньше. Токмо одежку свою под дверь суньте - я её почищу, поштопаю. Ты уж, Коленька, направо иди в золоченую дверцу, а ты "святой" в серебряную. Полотенца махровые да шампунии разные сами найдете на полочках да на вешалочках. Вы уж идите купайтесь, не торопитесь, пыль дальнюю отскребайте, а я покудова стол накрою.

 И она, элегантно повернувшись, продефилировала в сторону комнаты, на дверях которой каллиграфическим почерком было начертано: кашеварня. Я, не сумев сдержать улыбки, направился в сторону двери, ведущей (как сказала Баба-Яга) в "золотую ванную". Прежде чем войти я обернулся, как там мой спутник: отец Клементий, уже стоя перед распахнутой дверью, трижды размашисто перекрестился и лишь затем, сжав зубы, шагнул внутрь.

 Ванна Бабы-Яги представляла из себя круглую, золотистую чашу. Если считать, что она действительно выполнена из золота, то это о-го-го, а вы сами представьте чашечку двух метров в диаметре и полтора метра в высоту? Представили, а теперь добавьте сюда такую же золотистую лесенку, перекинутую за край чаши и ведущую на небольшую узорчатую площадку из того же благородного металла. Кроме того все полочки, на которых стояли шампуни и лежали мочалки, все вешалки и вешалочки, на которых висели полотенца и полотенчики тоже были либо золотыми, либо ужасно похожей подделкой. Тьфу ты, краны тоже были из золота. Я, не спеша, снял с себя слегка засаленную, посеревшую от пота одежду и, аккуратно сложив, сунул под дверь, затем, не торопясь, поднялся на площадку и ступил на дно ванной. Тут же краны сами собой открылись и поток воды, разбрасывая брызги во все стороны, обрушился вниз. Не прошло и пары минут, как ванна была полна, а я блаженно покачивался в теплых водах.

 Распаренный, слегка сонный и донельзя довольный я вылез из пенистых вод и тут же оказался под тугими струями ароматного душа. Смыв последние остатки пены, теплый "дождь" прекратился так же внезапно, как и начался, а в воздухе появилась приятная свежесть, насыщенная ароматами маттиолы. Смахнув пятерней стекающие по лицу капли, я поднял взгляд и раскрыл рот от удивления: прямо перед носом на изящных плечиках висели мои шмотки. Тщательно отстиранные и аккуратно выглаженные, они казались только что купленными. От недавних царапин, потертостей и обширных засаленных пятен не осталось и следа. Не став загоняться по поводу, как они здесь появилась, я, обтершись насухо большим махровым полотенцем с изображением розовых не то собачек, не то кошечек, с удовольствием облачился в эти ставшие уже привычными одежды и взялся за дверную ручку. От мягкого, эластичного материала рубашки пахло вечерней свежестью и почему-то только что сорванной мятой.

 Отец Клементий, появившийся из ванной минутой позже меня, довольно отдувался. Святая благость, казалось, так и сочилась из его разгоряченного тела, а лысина на макушке лоснилась и блестела словно святой нимб. Спускавшаяся до пят ряса была тщательно выстирана, выглажена и аккуратно заштопана, но над его одеждами Яга перенапрягаться не стала - на толстом сукне сутаны явственно виднелись следы времени.

 Батюшка стряхнул повисшую на бороде каплю, расправил плечи, выпятил грудь, поправил на груди крест, широко перекрестился и решительно шагнул к столу, за которым восседала наша хозяйка, разливавшая по огромным расписным чашкам исходящий паром борщ. Аромат, витающий по комнате, был столь аппетитен, что я тоже поспешил к застеленному белоснежной, шелковой скатертью столу. В самом центре оного, словно большой пузатый рыцарь, взгромоздился блестящий серебряный самовар, окруженный блюдцами и блюдечками, на которых лежали маленькие ложечки и стояли чайные чашечки. Немного обособленно, в деревянной хлебнице, выполненной в форме большого изогнувшегося сазана, расположилась горка подрумяненных баранок, напротив неё высилась высокая хрустальная ваза, наполненная красными яблочками, с другой стороны самовара в большой супнице, накрытой прозрачной крышкой из неизвестного мне материала, поблескивал жиром борщ, а в чугунке, поставленном на изящную, золотую подставочку, очень напоминающую корону (что наводило на определенные мысли), еще пыхтела пшенная каша.