Я молча кивнул отцу Клементию, и мы поспешили в сторону здоровенных крестов, возвышавшихся над лобным местом. Крестов отчего-то было три, а отец Иннокентий, как мне помнится, был у нас в единичном экземпляре, и это не могло не наводить нас на определенные размышления.

 Я притормозил рвущегося вперед священника и последние метры до эшафота прошел очень медленно, с опаской поглядывая по сторонам и ожидая со стороны отцов города очередного подвоха.

 -Вы пришли... - тихо простонал кто-то с высоты самого большого из крестов, и сердце моё ёкнуло. На мгновение мне представилось изможденное лицо отца Иннокентия, его обезображенные гигантскими гвоздями ступни и изувеченные ладони. Новая волна злости поднялась в моей груди, готовая выплеснуться наружу и подвергнуть никчемный городишко разрушению.

 -Брат мой! - вскричал Клементий отстраняя меня в сторону. - Ироды, христопродавцы, дети греха и чревоугодия, что они с тобой сделали?

 -Ничего, ничего, бог терпел и нам велел, - послышался скорбный голос. Я, безмерно удивляясь мученической стойкости нашего товарища, сделал еще шаг и наконец-то достиг подножия страшного креста. Мой меч засветился вновь ,и в неровном, мерцающем свете, осветившем округу, из темноты выступила поникшая на кресте человеческая фигура. Одного моего взгляда хватило, чтобы стала понятна причина столь мужественного поведения отца - настоятеля. Его ноги, густо опутанные пеньковыми веревками, стояли на небольшом выступе, а руки, раскиданные в разные стороны, были примотаны к крестовине широкими кожаными ремнями. На лице отца Иннокентия лежала печать мученического страдания. Ни каких гвоздей не было и в помине.

 -А как же гвозди? - неожиданно вырвалось у меня, и я смущенно отступил в сторону.

 -Сын мой, твое невежество сравнимо лишь с твоей бестактностью. Да будет тебе известно, Христос был распят на кресте бескровно, а гвозди бездарные историки и столь же бездарные приспешники Иуды придумали позже. Иисуса распяли и оставили умирать на кресте медленной, мучительной смертью, когда бы смерть от истечения кровью была бы куда более милосердна, - ответствовал мне отец Клементий, качая головой и усиленно разматывая путы стягивающие ноги собрата по вере.

 Последний виток пеньковой веревки был смотан, ноги отца Иннокентия соскользнули, все его тело ухнуло вниз и он повис на высоко задранных руках.

 -Боже ,как больно! Снимите меня, снимите немедленно, - заорал он, вращая глазами. Видно, изображать смиренного мученика с вывернутыми руками оказалось несколько тяжелее. Я усмехнулся и двумя осторожными взмахами рассёк кожаные ремни, стягивающие его запястья.

 "Гвардейцев" мы отпустили, строго наказав рано поутру явиться на площадь, а сами, поддерживая под руки отца Иннокентия, усиленно изображавшего умирающего лебедя, побрели в поисках ночного пристанища, как-то само собой заворачивая в сторону злопамятного трактира.

 -...и решили они, вас не дожидаючись, вывести меня на площадь кровавую и распять на кресте осиновом, яки мученика. Не противился я, не перечился, а с покорностью подвижника вышел на место лобное в богословском диспуте путы кожаные взамен гвоздей нечестивых отстаивая, - попивая старое вино и закусывая свиным окороком, святой отец третий час рассказывал нам историю своего мученичества. - Мужики, бабы, на казнь пригнанные ,собралися кругом и прониклись ко мне сочувствием...

 Каким сочувствием к нему могли проникнуться местные жители, я примерно догадывался, но перечить, и, упаси боже, сомневаться вслух не стал, дабы избежать излишнего спора.

 А в кабаке, в котором мы так уютно расположились в этот час, не было ни души. Хозяин и деваха лет тридцати, прислуживавшая при столе и недовольно воротившая нос (ели и пили мы, разумеется, за счет заведения), не в счёт. Наши "добровольные" помощники из числа стражников, как помнится, были временно отпущены, с наказом явиться по первому зову.