– Да ладно, все обойдется, мяч-то легкий…

– Вика, тебе нужно в медпункт… – Лариса Андреевна склонилась надо мной и посмотрела в глаза. В этот момент я истерично разревелась. Сама не поняла из-за чего. Мне скорее было обидно, чем больно. – Встать можешь?

– Не знаю, – всхлипывала я, пытаясь подняться на ноги, держась за ворота и за стену. Ноги подкашивались, дрожали, но у меня получилось.

– Ребят, проводите ее в медпункт кто-нибудь.

– Да нет… не надо, – отказывалась я. – Со мной все в порядке, уже ничего не болит…

– Точно?

– Да… – кивнула я.

– Ну тогда переодевайся, и пусть тебя все-таки кто-нибудь домой проводит, а то мало ли…

Я растерянно кивала и не знала, что сказать. Вышла из спортивного зала, тихо прикрыв за собой дверь. Я поднималась в раздевалку, а за стеной как ни в чем не бывало продолжался урок физкультуры, слышались удары мяча о пол и стену, свистки, радостные крики и топот.

В раздевалке я переоделась, запихала грязную форму в пакет и спустилась вниз к столовой, чтобы умыться. Боюсь смотреть на свое отражение.

Лохматые волосы торчат в разные стороны сосульками, мокрые и жесткие. Глаза воспаленные, красные, нос опух от слез и тоже красный – почти бордовый. Верхняя губа чуть разбита сбоку, начинает опухать.

Наверное, это про таких, как я, обычно говорят «хочется обнять и плакать».

– Мась, подожди мну, я сейчас губы подкрашу и догоню тебя! – голос такой нежный, почти сахарный. У Катьки всегда такой. Говорит что-то, а кажется, будто сахарный сироп льется.

– Хорошо, зай, мы с Игорем будем в раздевалке тебя ждать, – ответила ей Таня таким же сладким полушепотом. Только ее голос уже не был похож на густой сахарный сироп. Скорее на что-то совсем легкое. Взбитые сливки со сладкими лесными ягодами или разноцветный воздушный зефир, который продают на вес в торговых центрах.

– Викусь, тебя сильно Игорь мячом задел, да? – сочувственно протянула Катя.

Она уже стояла рядом со мной и рылась в большой сумке. Она открыто и уверенно смотрела на себя в зеркало, поправляла волосы и брови, вытягивала губы. А я молчала. Когда рядом красивая девушка, я теряюсь – не могу и двух слов связать, так скованно и неуверенно себя чувствую.

– Эй, ты меня слышишь? – повторила она.

– Да… нет, все в порядке, – запинаясь, проговорила я.

– Хорошо, – улыбнулась Катя и начала аккуратно размазывать по губам искрящийся карамельно-розовый блеск.

Я неотрывно наблюдала за ней и за тем, как она красит губы. Уверенно, с наслаждением, растягивая удовольствие. Я смотрела и понимала, что между нами пропасть. Я смотрю в зеркало и стесняюсь сама себя: своих ушей, волос, носа, губ – всего. Кате ее отражение нравится на все сто.

– Хочешь? – спросила она, протягивая флакон блеска для губ. – Это настоящий Dior, попробуй.

Я испуганно замотала головой, быстро застегнула сумку и собралась бежать отсюда куда подальше.

– Хочешь, я тебе сама губы накрашу? – предложила Катя. Казалось, меня засыпало воздушным зефиром. – Тебе пойдет, – улыбнулась она.

Я по-прежнему молчала, не в силах выдавить из себя хоть что-нибудь. Потом закинула сумку на плечо, несуразно кивнула и сделала какое-то странное движение рукой. Наверное, хотела помахать на прощание или что-то в этом роде. Катя удивленно смотрела на меня, а ее левая, идеально прорисованная тонкая бровь красиво ползла наверх.

Чувствуя себя полной дурой, я развернулась и поплелась к выходу из школы.