— Поговори хоть ты с Блэр, — сказала Серена, когда Аарон подошел к ним. — Она комплексует насчет своего будущего.

Блэр удивленно вскинула брови:

— А кто не комплексует?

Тонкие губы Аарона скривились в снисходительной ухмылке. Они пришли на бал втроем: он, Блэр и Серена. Потом Аарон оставил их, чтобы поискать в толпе друзей, выпить с ними, выкурить по сигаретке. Блэр все еще находилась на взводе после мамочкиной свадьбы, своего провального собеседования и вообще.

— Прости, — сказал Аарон. — Из меня плохой кавалер. Может, хочешь потанцевать или как?

Блэр проигнорировала эту реплику. Неужели похоже, что она хочет потанцевать? Она взглянула на светловолосого спутника Аарона:

— А ты кто?

Светловолосый улыбнулся. Его зубы были еще белee, чем его рубашка.

— Я Майлз. Майлз Ингрэм.

Ого! Сын Дэнни Ингрэма, держателя ресторанов и ночных клубов и таких горячих местечек, как «Горгона» в Нью-Йорке, «Трикси» в Лос-Анджелесе, и многих других.

— Мы с Дэнни из одного класса в «Бронксдейле», — пояснил Аарон. — Вот, создаем свою группу. Майлз — барабанщик.

Блэр продолжала отхлебывать шампанское маленькими глотками в тщетной надежде услышатъ что-нибудь умное.

Майлз улыбнулся и отбил пальцами ритм по спинке стула.

— А ты гораздо красивее, чем я себе представлял.

Ничего так мальчик, конечно, но эти его пальцы — барабанные палочки — начинали доставать Блэр. Она даже не улыбнулась в ответ и продолжала наслаждаться шампанским. Аарон наверняка доложил Майлзу, что она полная стерва — неудивительно, что тот воображал ее эдаким страшилищем с бородавками на носу, в ступе и с помелом.

Между нами говоря, Блэр была не права. На самом деле Аарон не очень-то распространялся про свою сводную сестру: у него у самого были на нее виды. Но не будем забегать вперед.

Аарон заправил свои дреды за уши и изрек:

— А это Серена.

Майлз окинул взглядом точеное личико девушки, ее глаза цвета моря, длинное, гибкое тело, шикарное черное платье от Гуччи. Он даже на какое-то мгновение перестал барабанить пальцами, но потом вдруг повернулся к Аарону и упрямо продолжил:

— Странное дело. Ты даже не предупредил меня, что Блэр такая красавица.

Аарон с досадой передернул плечами:

— Ну, извини.

Блэр и Серена закурили по сигаретке в надежде, что разговор потечет сам собой. Прав да, помня их рассуждения насчет того, чтобы лепить собственную судьбу, выходило, что сами они ничего не собираются сдвигать с мертвой точки.

Аарон откашлялся и спросил Блэр:

— Может, все-таки потанцуем?

Серьезная заявочка. Но Блэр отметила про себя, что черная бабочка Аарона куда-то упорхнула, верхняя пуговица рубашки расстегнута, а сама рубашка плохо заправлена в брюки. Блэр сделала глубокую затяжку и выдохнула в лицо Аарона облако дыма.

— Нет уж, спасибо.

Песня Бека закончилась, и народ потянулся к столам за выпивкой.

— У меня ноги просто отваливаются, — запричитала Кати Фаркас, откинувшись на стуле напротив Блэр и скидывая с ног туфли на высоченных шпильках.

— А мои уже отвалились. — Изабель Коутс рухнула на стул рядом с Кати.

В течение последних двух лет, пока Серена училась в Гановерской академии в Нью-Хэмпшире, Изабель и Кати прилепились к Блэр, как два банных листа. Все втроем они покупали косметику в «Сефоре», вместе пили капуччино в «Ля Капар».