— Согласна. Кроме мужа, версии были?

— Ну, грабители местные. Я кивнула:

— Это понятно. И что?

— По местным я сам поработал, ну, естественно, в контакте с территориалами. Похоже, что чисто. По крайней мере, источники молчат и похожих случаев в окрестностях не было.

— Слушай, а где этот дом? Улицу Левина я представляю, а дом — не очень.

— Знаешь, там возле трамвайной остановки небольшой барчик с игровыми автоматами? С такой яркой рекламой — три семерки, карты, бананы какие-то? Вход с улицы один — в парадную жилого дома и в этот барчик. Игровые автоматы — на первом этаже, сбоку, а чуть дальше — лифт и лестница.

— Так. Пока свободен.

Я стала читать дальше. Анжела Погосян, двадцать три года, убита в субботу, в три часа дня в парадной дома, где на втором этаже живет ее подруга. Труп обнаружен этой самой подругой, которая стояла на лоджии и видела в окно, как Анжела вошла в подъезд, и забеспокоилась, что той долго нет. Выглянув на лестницу, она увидела Анжелу, ползущую по ступенькам к ее квартире. Шуба Анжелы, ее лицо и руки были в крови. Подруга в ужасе выскочила на лестницу, подбежала к Анжеле, но та успела только поднять голову, сказать: «За что?», и тут же скончалась на руках у подруги.

— А криков подруга не слышала?

— У нее была музыка включена громко, на весь дом. Она не слышала даже, как соседи ей в стенку стучали. Соответственно и соседи ничего не слышали.

— А повреждения какие? Ах да, вижу — три удара ножом в грудь и три в спину.

— Я говорил с экспертами, орудие, похоже, одно. С длинным тонким клинком, шубу пробило и причинило проникающие ранения.

— А что это она в сентябре — ив шубе? — встрял Горчаков; в принципе и у меня этот вопрос возникал.

— Да там шуба легкая такая, скорее пальто с отделкой мехом, — ответил Синцов.

— Что взяли у Погосян? — спросила я Андрея.

— Ты будешь смеяться. Анжела была обвешана золотом, как рождественская елка. Ничего не тронуто. В руках у нее была дорогущая сумочка из кожи крокодила, набитая дорогой косметикой. Сумочку нашли у входа в парадную, где на Анжелу и напали похоже, поскольку кровавый след тянулся оттуда, и на внутренней стороне двери парадной — брызги ее крови. Пропал шарфик, шелковый, ее молодой человек ей из Парижа привез.

— Дорогой?

— Ну, франков двести, как он сказал.

— Описание есть?

— Он даже каталог привез нам, где этот шарфик нарисован. У меня на работе лежит, потом покажу.

— А тут какие версии?

— Ну какие? Сама понимаешь, подруга и молодой человек.

— Результат?

— Нулевой. У молодого человека — алиби, с утра сидел в своей конторе на переговорах.

— А подруга?

— С подругой вообще хорошо получилось. Она, перед тем как выйти на лестницу, разговаривала по телефону со своим научным руководителем.

— Под грохот музыки?

— В том-то и дело: она поэтому вышла на лоджию, чтобы спокойно поговорить по телефону, и прервала разговор, чтобы встретить Анжелу, о чем ему сказала. Он так и ждал на трубке.

— А в его показаниях ты уверен?

— Есть еще дополнительное подтверждение. Ее на лоджии видели люди во дворе. Видели, что она разговаривает по телефону, и ее пожилая соседка еще крикнула ей снизу — мол, простудишься, не май месяц.

— Как интересно! А эти соседи не видели, как убийца входил в парадную и выходил оттуда?

— Мы с тобой сходим на место, посмотрим. Сам вход в парадную из двора не виден. К парадной можно подойти от метро, через двор, как шла Анжела, а можно с другой стороны, тогда ни с лоджии не увидишь, кто вошел, ни со двора.