— Здесь водится Джек-Прыгун?

— Это кто?

— Я читал о таинственном существе в Англии, которое оставляет длинные когтистые следы на снегу. Их рисунок похож на следы возле моей вчерашней лыжни.

— Ты испугался? (Шаман захохотал.)

— Согласись, что когти ужасные, и след без провала. Это выглядит уж очень необычно.

— Я бывал в Англии, когда служил на Северном флоте. Никто мне не рассказывал про Джека-Прыгуна. А эти следы оставил Ворон. (Хохочет).

— Как это?

— Ворон летит вдоль лыжни и одним крылом касается снега. Жесткие перья оставляют такой след.

— Он сделал это специально?

— Я думаю, он пугал тебя. (Смеется.) Сплошной след лыжни очень смешон для Ворона.

— Откуда ты знаешь?

— Я сам — Ворон.

— То есть ты — как Ворон?

— Нет. Просто я — Ворон.

— То есть ты подобен Ворону?

— Повторяю для особо одаренных: я — Ворон.

— Ты бываешь иногда Вороном, иногда — человеком?

— Хватит задавать дурацкие вопросы.  Все равно этот ответ ты не поймешь.

— Хорошо. Как-нибудь еще Ворон может напугать меня?

— Эти узоры на снежных склонах, которые ты фотографируешь, чтобы сравнить с ацтекскими, тоже сделал Ворон.

— Откуда ты узнал?

— Много лет назад я зарисовывал их с той же целью.

— Как Вороны рисуют эти узоры?

— Играют и веселятся. Катаются на брюхе с крутых склонов, взлетая и садясь в любом месте. Так они имитируют след ползающих. Потом взлетают и любуются. Но, конечно, лыжня для них гораздо смешнее. Им самим так никогда не сделать.

— Но зачем?

— Вороны живут довольно долго и должны развлекаться, чтобы не уставать от жизни.

— Что они еще делают?

— На том месте, где, как ты думал, валялся Джек-Прыгун (смеется), Ворон просто купался в снегу.

— А еще?

— Ворон, который пугал тебя, старше меня. При случае я тебе расскажу еще что-нибудь, но я не могу знать про него все .

07.11

Многие часы Шаман проводит, сидя на специально сколоченной скамейке-кресле и глядя на замерзшее море. Эта скамейка является одним из немногих мест, на которых Шаман спит вне хижины. Происходит это необычно: Шаман вдруг ложится на скамейке и сразу засыпает. Минут через пятнадцать-двадцать он просыпается совершенно не сонным и опять сидит. Раз я наблюдал это трижды в течение пяти часов.

Когда Шаман сидит на скамейке, я могу подсаживаться к нему, заводить разговор, но именно в эти часы паузы между моими вопросами и ответами Шамана бывают особенно большими. Шаман говорит, что смотрит «волны льда», хотя я всегда вижу только абсолютно ровную бескрайнюю белую плоскость. Шаман считает, что вся жизнь деревьев, льдов, людей, облаков является волнами, и иногда мы обсуждаем это.

— Жизнь — волна?

— Ты видишь, как вздымаются и опадают волны на море?

— Да.

— Горы — это такие же волны, только очень медленные. Ты можешь понять это?

— Наверное, могу.

— Тот, кто видит, что горы являются волнами, видит, что и народы как волны.