— Ладно, все правильно, — кивнул я. — Тогда ты на хозяйстве, а я погнал в банк.

— Закрываемся во сколько?

— Да тоже в два, как и все, — пожал я плечами. — Я часов в шесть приеду, наверное.

— А начало во сколько?

— На девять договорились, чтобы к двенадцати в лоскуты не быть.

«Начало» — это мы в пабе у Хмеля собираемся, Новый год встречать. Если в девять за стол сядем, то к полуночи все равно хороши будем, да и не начнет никто в девять, так не бывает, в этот день все раньше начинают, просто в другом месте. Мне вот точно придется хоть по чуть-чуть, но в паре мест принять еще днем. А уж когда закончим… это вообще другой вопрос. Не будем пока им задаваться, ну его. Весело будет, этого достаточно. А завтра все равно бездельный выходной, полечимся.

Так, и еще у меня с собой сумка с подарками заготовлена. Ничего такого особенного, но к празднику я их всем раздаю, с кем работаю. Так, чтобы не забывали просто. Сумка стояла за прилавком, откуда я ее и вытащил.

Через задний ход вышел во двор нашего общего с Хмелем особнячка, вошел в гараж, устроенный в арке, которую я просто с двух сторон закрыл воротами и куда влезало как раз две машины, если впритык ставить. Ближним ко двору и дальним от выхода вытянулся во всю свою немалую длину белый «сабербен», или, как его чаще звали в Форте, «субур». Самая, можно сказать, «пацанская» машина здесь, а я на ней езжу лишь потому, что все местные «субуры» мы с Платоном сюда и притащили. Ну и потому что большой, удобно большой группой выезжать. Вместо колес у него гусеницы — тоже опять же наш товар. И из-за этих гусениц он у меня по городу не ездит. Вроде в гарантии и написано, что ресурс там чуть ли не безграничный, но это на само изделие, а вот как подвеска и прочее среагирует? Так что это для выездов за город по известным делам.

А ближе к воротам стоит красный фордовский пикап F-150 с пятиместной кабиной, который у меня сейчас за разъездной в городе. Вот он как раз раньше на гусеницах бегал, но я их обратно на колеса заменил. Ну и два мешка с песком в кузов закинул, чтобы зад был потяжелей и не буксовал где не надо. На нем я и поеду.

Движок завелся сразу, тут на все машины магические подогреватели устанавливают, а я, пока гараж совсем не задымился, кинулся ворота поднимать.

После Лазурного Солнца наступает если и не оттепель, то какое-то потепление, которое до Нового года примерно и длится. Чуть дольше. Его тут «качелью» называют, потому что в Лазурное Солнце Стужа наваливается на Приграничье изо всех своих сил, словно стремясь успеть выморозить из этой скудной разрушенной земли все, что получится, за время своего бенефиса, а затем она вроде как устает и немного отступает, на пару шагов. Градусник падает до двадцати, пятнадцати, а подчас и до десяти градусов мороза, так что вот именно эти дни здесь любят.

Тротуар вдоль дома машинами заставлен полностью, а это означает, что в пабе у Хмеля народу полно. У него сейчас тоже в день выручка как в другое время за неделю капает. Пару машин узнал, постоянные клиенты паба, с кем уже здороваешься. У Хмеля в большинстве постоянные.

До банка от нас недалеко. По Красному проспекту, на котором мы и расположены, никуда не сворачивая, до Торгового угла — небольшой площади, заполненной все больше небольшими магазинами из недорогих. Людей на тротуарах было неожиданно много — видать, обрадовались неожиданному почти что теплу, вот все разом и вывалили. На площади Павших чуть не до небес поднималась невероятной высоты елка, к тому же переливающаяся огнями, осыпающая сама себя искрами, а вокруг ее вершины гонялись друг за другом крошечные разноцветные кометы. Елка была иллюзией, эдаким новогодним подарком городу от Гимназии. Еще одна должна быть у Пентагона, там чародеи Братства расстарались, и еще что-то обычно организовывали ведьмы из Лиги, но в этом году им, похоже, не до елок.