Нет, как это ни дико, но, вероятно, я каким-то образом сумела перенестись в академию. Может быть, мое загробное предназначение — преследовать миссис Бетани?

Наклонившись, я обнаружила, что горгулья хмурится. Неужели я оскорбила ее достоинство тем, что взгромоздилась ей на голову?

В первый раз после чердака Вика я отчетливо ощущала свою телесную форму. Даже видела собственные нога, свисавшие по бокам клыкастой горгульи. И тогда я прижала ладони к стеклу — просто хотелось попробовать сделать что-нибудь руками, ну и конечно, надеялась заглянуть в комнату.

Но едва кончики пальцев прикоснулись к стеклу, на его поверхности появился иней. Я смотрела, как узоры расходятся во все стороны, полностью затягивая окно. Подсмотреть, что происходит в моей бывшей спальне, не удалось, но эффект показался" мне классным.

Снизу донесся какой-то шум, и я посмотрела на землю. К моему удивлению, на подъездной дорожке припарковались несколько пикапов, а по территории расхаживали не меньше дюжины человек. В те два лета, что я провела в академии, здесь было невыносимо тихо. Никто не приезжал, за исключением службы прачечной и нескольких пикапов доставки. Так кто все эти люди?

Впрочем, стоило мне разглядеть, что все они в комбинезонах, как я поняла, в чем дело. Это рабочие, восстанавливающие «Вечную ночь».

До этой минуты я почти ничего не слышала — видимо, просто потому, что не прислушивалась. Как странно, я должна решать, слышать мне или нет. Теперь я различала визг пилы и стук молотков. Вроде бы доносилось все это с крыши, но, наверное, внутри люди тоже работают. Несмотря на то что я ненавидела академию «Вечная ночь», Черный Крест я ненавидела еще сильнее, поэтому почувствовала мрачное удовлетворение при мысли, что от пожара не останется и следа. Впрочем, миссис Бетани на меньшее просто не согласилась бы.

И тут в моей спальне раздался голос:

— Адриан!

Это мама — зовет отца.

Я повернулась обратно к окну, мечтая увидеть ее хоть одним глазком, но иней полностью покрывал стекло. Должно быть, на него мама и смотрит. «Протри стекло! Если ты его расчистишь, то увидишь меня!»

В квартире послышались торопливые шаги, и папа воскликнул:

— О боже!

Я нетерпеливо прижала ладони к стеклу. Слишком нетерпеливо — иней сделался толще, теперь им будет еще сложнее разглядеть меня. Но они же увидят, правда?

— Мы знали, что призрак вернется. — Папа говорил жестко, даже холодно. — Миссис Бетани нас предупреждала.

— Но здесь… в комнате Бьянки… — Мама едва не плакала.

— Я понимаю, — негромко произнес папа. — Они по-прежнему ищут ее. По крайней мере, мы знаем, что они все еще ее не нашли… что она жива.

«О папа». Я зажала ладонью рот, словно сдерживая рыдания, но ведь я больше не могла плакать.

— Но на этот раз мы сможем их прогнать, — твердо сказала мама.

Что она имеет в виду? Я попыталась представить себе, о чем это мама говорит, — может, миссис Бетани придумала какую-нибудь хитрость?

Ужасная сила оттолкнула меня от окна, от горгульи, от академии, от всего, что было реальным. Моя телесная форма рассыпалась, как замок из песка под ударом волны. Это так ошеломило, что я вообще перестала что-либо соображать. Я опять оказалась в тумане, чувствовала себя никем и ничем.

— Зачем ты туда отправилась? — сердито воскликнула Макси. Пусть она меня раздражала, но сейчас ее присутствие помогло мне выплыть из водоворота нереальности. — Хочешь, чтобы тебя уничтожили?

— Я и так уничтожена уже.

— Это тебе так кажется.