— Из Ллиндиниума, — запинаясь ответила она.

— Интересно, из этого города ко мне попадали весьма горячие штучки, а ты холодна, словно эти камни — мужская рука дернула украшение и на глазах Эллины выступи слезы боли.

— Я дочь высокого рода, — чуть дрожащим голосом заговорила девушка, — аристократы отличаются от черни. Наша кожа не знает солнца, наши тела идеально сложены и прекрасны, как мраморные статуи, которые украшают наши дворцы.

— И так же холодны, — дополнил мужчина. — Вспомнил. Такие птички ко мне еще не залетали. Думаешь, ты сильно отличаешься от тех, кого ты называешь чернью?

— Меня учили этому с рождения, — пробормотала Эллина.

Мужчина вернулся в кресло, взял в руку кубок и потребовал:

— Расскажи мне, чему тебя учили!

— Как быть настоящей латриссой. Сдержанной, красивой, отстраненной, — перечисляла девушка.

— Кто подарил тебе эти камни? — незнакомец ткнул пальцем в бриллиантовую цепочку.

— Отец. В детстве я любила сверкающие камушки в маминой прическе, и плакала, когда она убирала их в шкатулку.

— Значит, кто-то все же любил тебя маленькая ледышка, — пробормотал мужчина, делая глоток из кубка. — Посмотрим, сумею ли я тебя согреть.

Эллина молчала. Ей едва исполнилось семнадцать лет, и отец только начал присматривать для нее жениха среди богатых и знатных лордов Линдиниума. Она точно знала, как все пройдет — переговоры родителей, знакомство с женихом, помолвка, свадьба, торжественный переезд в собственное крыло дворца или большого дома. После праздничных мероприятий, на которых полагается сиять неземной красотой, начнется пора испытаний. Муж будет посещать ее ночью, стараясь посеять в ее теле собственное семя.

Мать уже объяснила ей, что мужчины похотливые животные, им мало покорного неподвижного тела распростертого на постели. Они любят причинять боль, терзать женщину, добиваясь слез и криков. Зато как только семейный амулет покажет беременность, супруг тотчас оставит в покое, на целый год!

— Конечно тебе понадобиться кормилица, и я помогу тебе выбрать лучшую. Хорошо поискать в квартале полукровок. Отцы порой заботятся о должном воспитании своих незаконных детей, так что там можно отыскать чистенькую молодку с более светлой кожей, — мать говорила удивительно ровным красивым голосом, и Эллина внутренне вздрагивала, когда родительница пыталась что-то подчеркнуть выразительной модуляцией или паузой.

Такие разговоры пугали девушку, но так жила ее мать, так жили вокруг все знатные дамы. Они соревновались в изысканности одежд, в точном соответствии наряда сезону, времени суток, событию… Они писали стихи, играли на музыкальных инструментах, прекрасно пели, и оставались холодными и далекими, как звезды.

По звонку в колокольчик явился слуга:

— Позови распорядителя гарема, — коротко бросил хозяин комнаты и повернулся к Эллине: — я владелец этого замка, будешь называть меня «господин»!

Девушка молча поклонилась, прижав руки к груди. Ей еще не полагалось сложных рукавов, но жест был отточен упражнениями и выглядел безупречно.

— Ответь, — потребовал мужчина.

— Слушаюсь, господин, — ответила Эллина, сохраняя осанку и наклон головы.

— Кажется мне нравиться дань из Линдиниума, — пробормотал хозяин замка.

Вскоре пришел полный мужчина в одежде похожей на женское платье.

— Проводи даму в… — лорд гор замешкался, — в розовые покои на третьем этаже!

— В розовые, господин? — на лице толстяка появилось удивление, — я правильно расслышал?

— Если ты оглох, я могу найти тебе замену, — холодно ответил владыка замка.