После прихожей я перешел на кухню. Здесь я узнал, что Джилл не ела дома. Больше того, по мере продвижения по квартире, несмотря на кучу барахла в прихожей, у меня крепло подозрение, что Джилл на самом деле и не жила здесь, а просто хранила свое добро и с кем-то встречалась.

Я тянул с обыском спальни, пока не потерпел поражение во всех жилых помещениях. Мне не хотелось перешагивать через Шныря. Это лишний раз напоминало, что для ребят вроде нас жизнь – чистая лотерея. Такие мысли не располагают к усердию в работе.

Но я пересилил себя и пошел туда. Сначала я ограничился поверхностным осмотром. А вдруг повезет?

Не повезло. Я, собственно, и не особо рассчитывал. Мне везет только на неприятности.

Я взялся за дело основательно.

Опять ничего.

Что ж, Джилл не производила впечатления дурочки. А она получила кучу штормовых предупреждений.

Я задумался, не захватила ли она эту чертову штуку с собой, ко мне домой. Я не следил за ее сборами. Конечно же, унесла, если это – чем бы оно ни было – находилось здесь и не было слишком громоздким.

Выходит, я просто потратил впустую несколько часов, вместо того чтобы отправиться спать?

Только одна находка вызвала более чем мимолетный интерес.

У кровати стоял небольшой комод. Дорогая вещица. Верхний ящик имел всего два дюйма в глубину. Джилл складывала туда разные монеты, в основном мелочь. Тут было не меньше фунта меди. Для нее, вероятно, металлолом, хотя я знавал типов, которые свернули бы шею и за меньшее.

Я сел на кровать, положил ящик на колени и стал копаться в его содержимом. Тут попадались не только медяки. Где-то одна из двадцати монет была серебряной, достоинством в одну десятую марки.

Смесь была разнородной – старые монеты и новые, королевской чеканки и частной. Может быть, намекнуть Майе, какие залежи здесь встречаются?

Ого! Новенькая блестящая монетка, родная сестра медной денежки на карте в моем кармане. Жемчужина чеканного искусства. Я выудил ее из ящика.

Конечно, это ничего не значило…

– Гаррет! – крикнула Майя.

Я запихнул ящик в комод и направился в переднюю комнату.

– Что-нибудь углядела?

– Посмотри.

Я выглянул в окно. По улице дефилировали шестеро мужчин, поглощенных занимательной беседой. Они старательно не замечали дома, у которого кружили.

– Как мы выберемся? – поинтересовалась Майя.

– Никак. Продолжай наблюдать. Я буду в холле. Дай мне знать, когда они войдут. – Я схватил лампу, бросился через холл к двери напротив, сел на корточки и принялся работать перочинным ножом.

Майя появилась в тот момент, когда я открыл дверь.

– Четверо вошли.

Я потушил лампу и двинулся вперед в темноте, предположив, что здешняя планировка – зеркальное отражение планировки квартиры Джилл. Я шел медленно, опасаясь нападения со стороны притаившейся мебели.

Я преодолел около восьми футов, когда почувствовал смачный пинок под зад. Я ничего не увидел, только услышал шаги и визг Майи, когда кто-то промчался мимо нее. Я сражался с креслом-людоедом о четырнадцати руках и ногах.

– Закрой дверь. Тихо.

Майя подчинилась.

– Что будем делать?

– Сидеть тихо и надеяться, что они сюда не вломятся. Оружие есть?

– Нож.

Он всегда при них. Для чако нож – часть их существа. Без него они превращаются в обычных горожан.

– Ты рассмотрела этого типа?

– Не совсем. Он лысый. И что-то тащил. Угол этой штуковины врезал мне по титьке. По-моему, я заорала.

– Не говори так.

– Что я такого сказала?

– Ты знаешь… Тсс! – Они были в холле.