Дэвид Балдаччи. Холодный, как каменьВерблюжий клуб – 3
Бернарду Мэйсону, правдивому и прямому, как стальной клинок, и памяти Фрэнка Л. Дженнингса, который сыграл огромную роль в жизни многих людей
Глава 1
Гарри Финн встал, как обычно, в половине седьмого, сделал кофе, выпустил пса на лужайку по утренним надобностям, принял душ, побрился, поднял детей в школу и лично контролировал их сложные приготовления в течение следующих тридцати минут, пока поглощался завтрак и расхватывались портфели и кроссовки. К нему присоединилась жена — сонливая, тем не менее готовая встретить очередной день в качестве матери и шофера троих детей, включая не по годам развитого и независимого мальчишку-тинейджера. Гарри Финну было за тридцать, но он до сих пор сохранил юношеские черты и блеск ясно-синих глаз, которые ничего не упускали из виду. Женился он рано, любил свою супругу и детишек и даже питал серьезную привязанность к семейному псу, вислоухому золотистому лабрадудлю по имени Джордж. Ростом шесть футов и один дюйм, Финн отличался длинными конечностями и жилистым телосложением. Как всегда, на нем были выцветшие джинсы и рубашка навыпуск. В круглых очках и с интеллигентным задумчивым лицом, он напоминал бухгалтера, которому нравится слушать «Аэросмит» после рабочего дня, проведенного за разгрызанием цифири. Хотя Финн был на удивление спортивен, хлеб на семейный стол и «айподы» для детей обеспечивались его умственными усилиями — и работу свою он делал умело. Можно было по пальцам пересчитать тех, кто мог посостязаться с Финном в его профессии. И выжить при этом. Он поцеловал жену, обнял детей (даже ехидного тинейджера), взял спортивную сумку, которую заранее поставил у выхода накануне вечером, сел в «тойоту» и направился в аэропорт, что расположен на реке Потомак сразу за границей Вашингтона, — Вашингтонский национальный аэропорт имени Рональда Рейгана, хотя местные жители предпочитали называть его просто «наш национальный». Финн припарковался на одной из стоянок неподалеку от главного терминала, чья важнейшая архитектурная особенность заключалась в комплексе куполов, скопированных с Монтичелло, любимого имения Томаса Джефферсона. С сумкой в руке Финн пересек крытый переход и попал в прилизанный интерьер аэропорта. Зайдя в туалетную кабинку, он открыл сумку, натянул на себя куртку из плотной синей ткани со светоотражающими полосками на рукавах и рабочие брюки той же расцветки, надел на шею оранжевые шумозащитные наушники, а к нагрудному карману прицепил ламинированный бейджик. Ловко перемахнув рогатки турникета, он влился в поток аэропортовских служащих, стоявших в очереди к линии спецконтроля. Как ни удивительно, здесь и намека не было на общепринятые процедуры безопасности, которые распространялись на обычных авиапассажиров. Очутившись по ту сторону барьера, Финн купил себе стаканчик кофе и пристроился за одним из служащих, вальяжным шагом направлявшимся к выходу на летное поле. Мужчина даже придержал для него дверь. — Вы в какую смену? — спросил его Финн. Тот охотно ответил: — А я только-только приступаю. И все бы ничего, да засиделся за телевизором. Вчерашний матч смотрели? — А как же! Финн сбежал по металлическим ступенькам и направился к «Боингу-737», который готовили к короткому перелету в Сиэтл через Детройт. По дороге ему встретилось несколько человек, в том числе инженер-топливозаправщик, двое багажных рабочих и механик, инспектировавший переднее шасси. Никто Финна не остановил, потому что он выглядел и вел себя так, словно имел все права здесь находиться. Допивая кофе, он обошел самолет кругом. Затем приблизился к аэробусу А320, который через час должен вылетать во Флориду. Возле фюзеляжа стоял багажный автопоезд. Финн выдернул из-за пазухи небольшой сверток и наработанным, мгновенным движением сунул его в боковой карман одной из сумок, затем шагнул к заднему шасси и припал на колено, якобы осматривая колесную пневматику. |
