‑ Ведём их домой, и позовите лекаря, ‑ сказал кому-то Коул.

‑ Как вы тут оказались? ‑ спросила у Матази Ниа, когда её мать помогла ей идти по переулку.

‑ Мы услышали набат, ‑ сказала Матази. ‑ Мы как раз возвращались от твоей бабушки.

Они вернулись в Дом Банканор, где спокойствие Матази дало слабину. Она обвила Ниа руками, рыдая, говоря, чтобы она больше никогда так не пугала свою мать. Коул пошёл за лекарем, а Матази закутала Ниа и Даджа в одеяла и усадила их на софу в книжной комнате. Обе девочки начали кашлять: Матази сбегала за очищающим лёгкие зельем Джори и безжалостно заставила их его выпить. Пока они харкали и плевались в пару хрустальных блюд, Матази взяла юных Банканоров и детей погорельцев и устроила набег на кухню в качестве их награды за их усилия по поднятию тревоги.

Когда её лёгкие очистились, Даджа ретировалась в сферу приглушённых звуков и света. Хэлуда была права. Бэн был чудовищем. Даджа не совсем верила; она думала, что должно было быть какое-то объяснение — пока не увидела Моррачэйн. Пока не почувствовала тот огонь, с достаточным количеством масла, чтобы превратить весь квартал в огромный костёр. Как только она возьмёт себя в руки, ей нужно было найти стражника. Она должна поговорить с Хэлудой. Бэн прознал о её подозрениях, но как? Не важно. Он догадался, уничтожил свой дом и сбежал. Он будет в милях отсюда, свободный от всего, кроме его пожаров. Его можно будет найти. Пока у него были перчатки, Даджа сможет его выследить. Он должен вернуться, чтобы заплатить по долгам.

Через охватившее её онемение она осознала, что к ней прикоснулся лекарь. Его сила прошлась по ним с Ниа, мягко их обследуя.

‑ Шок, ‑ сказал он, закончив. ‑ Вы наверное очень испугались.

Ниа могла лишь кивнуть, дрожа.

Даджа пошевелилась. Кое-что она Ниа была должна.

‑ Она не показывала страха, ‑ прохрипела Даджа, пытаясь сесть прямо.

Она слегка улыбнулась Ниа:

‑ Я же сказала, что ты найдёшь свою храбрость.

‑ Н-н-но я н-н-е н-н-ашла, ‑ возразила Ниа. ‑ Я б-была в у-у-ужасе.

‑ Это мудро, ‑ одобрительно сказал лекарь. ‑ Только дурак не чувствует страха, находясь внутри горящего здания.

Обращаясь к Дадже, он сказал:

‑ Твоё тело будет в порядке, но что-то давит тебе на душу. Что бы тебя ни преследовало — расскажи об этом кому-нибудь.

Он поднял взгляд, когда вошёл Коул:

‑ Я оставлю им бальзам для горла, но…

Глаза Ниа, покрасневшие от дыма, широко распахнулись. Она схватила Даджу за руку:

‑ Джори! ‑ воскликнула она, закашлявшись.

Лекарь приложил ладонь к её горлу; Ниа продолжила, хрипя:

‑ Даджа, Джори в беде!

Близняшек связывали узы; так Даджа и знала. Её онемение исчезло. Она сбросила с себя одеяло и взбежала к себе наверх, оттолкнув в сторону лекаря, Коула и даже Матази. Её провидческое зеркало лежало на её рабочем столе. Даджа схватила зеркало и уставилась в его глубины. Она ничего не увидела.

Она медленно вдохнула, считая. Она представила, как беспокойство, страх и горе поднимаются с её кожи подобно пару. Она должна была отпустить их. Они вернутся, но пока что они ей мешали. Только успокоившись, она открыла глаза и выдохнула на поверхность зеркала.

Из его глубины всплыл образ, проясняясь: благотворительная кухня Оленники Поткракер. Все двойные двери, которые вели в госпиталь, были открыты; через них шёл дым, стелясь по под потолком. Джори и остальные работники отталкивали в сторону столы, чтобы освободить проход для верениц больных и раненых, бежавших из госпиталя через кухню. Оленника Поткракер стояла у двери в подвальные склады, её лицо покрывал пот. Даджа знала, что она наверняка удерживала огонь. Джори переместилась к желобу с водой, который шёл вдоль задней стены кухни, наполняя вёдра и чаши, которые ей подносили люди.