|
— А теперь началась вся эта история с проклятием, и каждый мой соплеменник мужского пола в Лондоне почему-то уверен, что именно от него я рожу новое поколение… кого-нибудь. Теперь я еще выяснила, что существовал запрет, который кончился, когда мне исполнилось двадцать три. Сейчас, с моей точки зрения, получается, что первым в очереди стоял Тавиш, а когда с ним ничего не вышло, следующим оказался ты. — Тоска: сплошная алгебра. — Поэтому, сам понимаешь, когда ты говоришь, что у волшебного народа такое случается не каждый день, у меня не возникает ощущения, что я твоя избранница, особенно если учесть все прочее…
— Адово пламя, Джен, все совсем не так!.. — А как, Финн? — тихо спросила я. — Ну да, я признаю, что мое стадо вложило деньги в «Античар» и именно я получил франшизу отчасти из-за дрох-гвиде. — Финн нервно пригладил пятерней волосы и почесал левый рог. — Джен, я в стаде из самых младших и дольше других прожил среди людей, поэтому, когда срок запрета вышел, а Тавиш не объявил, что официально ухаживает за тобой, старейшины выбрали меня… но, Джен, это же ничего не отменяет, не значит, что я не хочу… — Значит, я права. — Я старательно не обратила внимания на укол обиды. — Ты был вторым в очереди. — Джен, на этом месте всегда стоял кто-то из стада, — мягко возразил он. — В иерархии волшебного народа фавны стоят выше наяд и дриад, так было испокон веку. Просто мне повезло, что это оказался я. — Он протянул ко мне руки. — Ну а потом мне показалось, что вся эта затея тебе не по душе, но твоя магия по-прежнему взывала ко мне, вот я и решил, что рано или поздно все выяснится, но тут началась вся эта катавасия, все вверх дном… — Катавасия — это когда ты узнал, что у меня «Дубль-В», а мой отец был вампиром, — уточнила я, ругая саму себя за нотку обвинения в голосе, но ведь мне по-прежнему было обидно и мерзко, что Финн охладел ко мне, стоило мне доверить ему свою тайну, несмотря на все, что я для него сделала! — Нет, катавасия — это когда я узнал, что ты не контролируешь собственную магию, — возразил Финн — ему-то удавалось сохранять спокойствие, хотя бы внешне. — А поскольку ты металась между волшебными узами, которые нас связывали, и салайх-шиол и к тому же в последнее время ни с кем не встречалась, я и решил, что ты не вполне владеешь собой. Иначе говоря, раз у меня давно не было секса, я должна была изголодаться и мне годился кто угодно. Чтоб ему провалиться, этому мифу о сидской сексуальности: вот она, глубинная причина большинства моих нынешних бед! — Вот я и не хотел пользоваться своими преимуществами, — неловко закончил он. Ага, значит, Грейс была отчасти права, когда говорила, почему он пошел на попятный; правда, от этого «не хотел пользоваться преимуществами» мне пока что не полегчало. — Да, признаться, известие о твоей наследственности и салайх-шиол застигло меня врасплох, — продолжал Финн. — Старейшины меня об этом не предупреждали, и я не спрашивал, знали они или нет. Но, как ты сама говоришь, на самом деле это не важно — ты сида, и твой ребенок будет принадлежать к тому племени, к какому ты захочешь. Когда сиды скрещиваются с другими племенами волшебного народа, выбор всегда остается за ними. — На челюсти у него дернулся мускул. — Считалось, что я должен всего лишь заручиться твоим согласием на то, что наш ребенок будет фавном, и пока я считал, будто ты отдаешь себе отчет в происходящем, то не видел в этом ничего дурного, но когда понял, что это не так, то решил отойти в сторону. Где-то в подреберье у меня образовалась ноющая пустота. |
