– И тебе пора спать, – сказал «homo super» в спину своему папочке.

Эдик не сомневался, что так оно и есть. Он не чувствовал сонливости, нет. Наоборот: странное возбуждение, каким иногда сопровождается ожидание больших перемен.

Супер не обманул его ожиданий. Предстоящая перемена была самой большой в жизни.

Пыляев медленно направился вниз, прошел в спальню, держа голову неестественно прямо. Его манили сумерки и пустота. Он сел на кровать и, не зажигая света, достал пистолет из прикроватной тумбочки.

Некоторое время Эдик рассматривал оружие, словно вспоминал, для чего оно ему понадобилось. Он что-то должен сделать. Убрать лишнего. Но кто – лишний?..

Впрочем, Пыляеву не пришлось долго ломать голову над этим вопросом. Он снял пистолет с предохранителя. Потом вставил ствол себе в рот. Привкус был такой как надо – кисловатый и отвратительный. Знакомый привкус, который появляется от стальных коронок. Едва ощутимо пахло смазкой…

Эдик даже не обратил внимания на неподвижную жену и на то, что та «спит» с открытыми глазами. Рядом с кроватью валялся пустой пузырек из-под снотворного. Из Элочкиного рта стекал на подушку пересыхающий ручеек рвоты.

Патрон находился в стволе – несмотря на то что в поместье имелась многочисленная охрана, Пыляев держал пушку для самообороны, регулярно чистил и перезаряжал ее. Его не миновала всеобщая паранойя. Теперь пистолет явно пригодился.

Эдик пристроил его поудобнее, направил ствол в небо и с радостным предчувствием свободы вышиб себе бесполезные мозги.