– Я уже говорил ему, чтобы он не задерживался.

– Говорил?

– Oui. Хотите, чтобы я потребовал?

– Нет, я хочу, чтобы ты шел со мной.

На глазах остальных двое полицейских пересекли заснеженную улицу и подошли к Гамашу. Последовала пауза – три человека вглядывались друг в друга.

Потом полицейский в штатском сделал шаг назад и отдал честь. Молодой полицейский удивленно смотрел на человека в куртке, вязаной шапочке, с шарфом на шее и немецкой овчаркой у ноги. Он взглянул внимательнее на аккуратную седеющую бородку, заглянул в задумчивые карие глаза, увидел шрам.

Побледнев, он сделал шаг назад и тоже отдал честь.

– Chef, – сказал он.

Старший инспектор Гамаш в свою очередь поприветствовал их и махнул рукой, предлагая отказаться от формальностей. Эти люди даже не были в его подчинении. Он входил в полицейское управлении провинции, а эти принадлежали к муниципальной полиции. Но он узнал полицейского в штатском по конференциям, на которых они встречались.

– Я не знал, что вы в Квебеке, сэр, – растерянно сказал старший полицейский.

Почему глава отделения по расследованию убийств полицейского управления всей провинции оказался рядом с местом преступления?

– Вы – инспектор Ланглуа, верно? Я здесь в отпуске, как вам, наверное, известно.

Оба местных полицейских коротко кивнули. Об этом знали все.

– Я в гостях у приятеля, хожу в библиотеку как частное лицо. А что тут случилось?

– Сегодня утром ремонтник с телефонной станции обнаружил здесь тело. В подвале.

– Убийство?

– Нет никаких сомнений. Его пытались зарыть, но, когда человек с телефонной станции начал копать, чтобы найти порванный кабель, там обнаружилось тело.

Гамаш посмотрел на здание. Сотни лет назад в нем размещались суд и тюрьма. Здесь казнили преступников, вешали в окне над главным входом. Это место в прежние времена знавало насильственную смерть и людей, которые несли ее по обе стороны закона. И вот теперь там снова произошла насильственная смерть.

Тут входная дверь открылась, и кто-то вышел наружу. Трудно было разобрать на таком расстоянии, к тому же человек был в зимней одежде, но Гамашу показалось, что он узнал одну из библиотечных волонтеров, пожилую женщину. Она посмотрела в их сторону и остановилась на верхней ступеньке лестницы.

– Коронер только что приехал, но уже сейчас можно сказать, что убитый находился в подвале недолго. Может быть, несколько часов, но никак не дней.

– Еще не начал смердеть, – отметил молодой полицейский. – А то меня от них чуть не рвет.

Гамаш вздохнул, его дыхание облачком вырвалось изо рта. Но он ничего не сказал. Этот полицейский не был его подчиненным, чтобы учить его отношению к недавно умершим, уважению, которое требуется проявлять в их присутствии. Учить сочувствию, необходимому для того, чтобы увидеть в убитом человека. И не только в убитом, но и в убийце. Убийцу ловят не цинизмом и не сарказмом, не черным юмором и не грубыми замечаниями. Его ловят, наблюдая, думая и чувствуя. Грубые замечания не расчищают дорогу, не облегчают интерпретацию улик. Напротив, они затеняют истину страхом.

Но перед старшим инспектором был не его ученик, да и дело не имело к нему отношения.

Отведя глаза от молодого человека, он увидел, что женщина исчезла. Поскольку времени уйти куда-либо у нее не было, Гамаш решил, что она вошла внутрь.

Странно: одеться для улицы, а в конечном счете остаться в тепле.

Но он снова напомнил себе, что это не его дело.

– Хотите войти, сэр? – спросил инспектор Ланглуа.