— Но и ты, Эми, изменилась. Уже не бегаешь сломя голову по полигону, не выкидываешь ничего в отместку Вене. Вы просто оба повзрослели.

— Возможно, Берта, — с тяжелым вздохом вымолвила я, вновь пригубила из чашки, а затем усмехнулась, вспомнив тот забавный случай.

И вновь невольно провела параллель между Ингрэмом и Винсентом. Глава академии был способен на более безрассудные поступки, нежели милый.

— Только не говори, что передумала, — соседка впилась в меня пристальным взглядом.

— Еще нет, но вся в сомнениях… Пока решила сделать два зелья вместо трех. Дальше будет видно. По крайней мере, постель постелью, а ребенок ребенком. С последним точно стоит повременить. Если после близости Ингрэма и след простынет, значит, не судьба. А может, дело и вовсе до этого не дойдет…

— Не накручивай себя. Вот увидишь, все сложится как нельзя лучше.

— Надеюсь…

Я печально усмехнулась, допила кофе и начала засыпать Берту вопросами о том, как она провела с Мартином выходные, а сама под ее восторженный рассказ частенько погружалась в размышления над сложившейся ситуацией. К тому времени как нам следовало выдвигаться на занятия, я все-таки надумала приготовить третье зелье — успокоительное, на тот случай, если все мои планы в ближайшее время рухнут, как карточный домик.

Не зря говорится: как встретишь неделю, так ее и проведешь. Засидевшись за разговорами, мы с Бертой едва не опоздали на первую лекцию. Чуть теплая вода, которой я умылась впопыхах, не вернула румянца моим щекам. Бледность кожи в сочетании с залегшими под глазами тенями придавали мне болезненный вид. И тому виной были рушащиеся планы, холодность отношений и отсутствие взаимопонимания с Ингрэмом. Меня неустанно преследовала мысль, что эта небольшая на первый взгляд размолвка перерастет в нечто гораздо более грандиозное, однако всячески отгоняла ее прочь.

Я распрощалась с соседкой в холле академии и взбежала по лестнице на второй этаж, пытаясь при этом найти нужный конспект в сумке. Вот сдался он мне в тот момент! Но что взять с невыспавшегося человека?

Стоило завернуть за угол и не глядя продолжить путь, как на лету в кого-то врезалась. Наверное, если бы не сильные руки, удержавшие меня от падения, то распласталась бы я на мраморном полу. И к душевным ранам дополнились бы телесные. Знакомый морской бриз окутал мой нос еще до того, как я подняла глаза на своего спасителя. Сердце тут же затеяло пляску.

— Простите меня, пожалуйста, лорд Эванс, — скороговоркой выпалила я, ощущая, как с лица схлынывает кровь. — Не заметила.

— Не ушиблась? — с неподдельным волнением спросил ректор, пропустив мое высказывание мимо ушей.

Винсент, одетый, как всегда, с иголочки, мало кого мог оставить равнодушным. Жаль, что с некоторых пор и я вошла в число его поклонниц. Вот только скольким из них довелось ощутить на себе страсть этого холодного с виду мужчины?

Обе его ладони продолжали лежать на моей спине, хотя к тому времени я уверенно стояла на ногах. Тело мгновенно откликнулось на близость Винсента: по венам пронеслась волна жара.

— Нет-нет! Все в порядке. Еще раз извините.

Я судорожно вздохнула, выдавила улыбку и попыталась высвободиться из кольца мужских рук, но глава академии не торопился меня отпускать.

— Ты плакала? Что случилось? Кто тебя обидел? — его голос звучал требовательно и в то же время обеспокоенно.

— Вам показалось, лорд Эванс. Можно я пойду, а то опаздываю на лекцию?

Он не посмел больше задерживать меня и разжал объятия. Я же, сгорая со стыда, рванула со всех ног в аудиторию.