— Извините. — Чарли поднесла руку ко рту, прикрывая зловонную отрыжку.

Спецагент, очевидно, видала вещи и похуже.

— Готовы?

— Вы записываете?

— Да.

Чарли вытащила еще одну салфетку из упаковки.

— Прежде всего я хочу кое-то знать о Келли Уилсон, — сказала она.

Дилия Уофорд достаточно давно служила в органах правопорядка, чтобы умело скрыть раздражение, которое она наверняка почувствовала.

— Ее осмотрел врач. Она под постоянным наблюдением.

Но Чарли спрашивала не об этом, и агент это знала.

— Есть девять факторов, которые нужно принять во внимание, чтобы убедиться, являются ли показания несовершеннолетнего…

— Мисс Куинн, — перебила ее Дилия, — давайте перестанем волноваться о Келли Уилсон и начнем волноваться о вас. Я уверена, что вы не хотите провести здесь ни секундой больше времени, чем необходимо.

Чарли закатила бы глаза, но побоялась, что от этого у нее закружится голова.

— Ей шестнадцать. В этом возрасте она не…

— Восемнадцать.

Чарли перестала оттирать руки. Она уставилась на Бена, не на Дилию Уофорд, потому что в самом начале своей семейной жизни они условились, что недоговаривать — это то же самое, что лгать.

Бен смотрел на нее. Его лицо ничего не выражало.

— Согласно свидетельству о рождении, Келли Уилсон исполнилось восемнадцать лет позавчера, — сообщила Дилия.

— Ты… — Чарли отвела глаза от Бена, потому что сейчас проблемы их брака уступили место угрозе смертной казни. — Ты видел ее свидетельство о рождении?

Дилия просмотрела стопку папок и нашла то, что искала. Она положила перед Чарли лист бумаги. Чарли смогла разглядеть только круглую печать, похожую на гербовую.

Дилия продолжила:

— Это подтверждается и школьными записями, но час назад мы получили по факсу еще и официальную копию из Департамента здравоохранения Джорджии.

Она пальцем показала туда, где, видимо, была отпечатана дата рождения Келли.

— Ей исполнилось восемнадцать лет в шесть часов двадцать три минуты утра в субботу, но, как вы знаете, по закону она стала совершеннолетней в полночь.

Чарли затошнило. Два дня. Сорок восемь часов отделяли жизнь с возможностью досрочного освобождения от смерти путем инъекции яда.

— Она оставалась на второй год. Возможно, из-за этого возникла путаница.

— Что она делала в средней школе?

— У нас еще много вопросов без ответов. — Дилия порылась в сумке и достала ручку. — А теперь, мисс Куинн, для протокола: вы согласны дать показания? Вы имеете право отказаться. Вы это знаете.

Чарли с трудом различала, что говорит агент. Она положила ладонь на живот, пытаясь его успокоить. Даже если каким-то чудом Келли Уилсон избежит смертной казни, по закону штата Джорджия «О семи смертных грехах» она не выйдет из тюрьмы до конца своих дней.

Но разве это неправильно?

Никаких разночтений тут быть не могло. Келли в буквальном смысле застали на месте преступления с орудием убийства в руках.

Чарли посмотрела на свои ладони, все еще в крови девочки, умершей у нее на руках. Умершей, потому что ее застрелила Келли Уилсон. Так же как и мистера Пинкмана.

— Мисс Куинн? — Дилия взглянула на свои часы, но Чарли понимала, что на самом деле она никуда не спешит.

Чарли также понимала, как работает система правосудия. Каждый, кто будет рассказывать о произошедшем сегодня утром, будет уверен, что Келли Уилсон надо вздернуть на виселице. И восемь копов, которые были там. И Гек Гекльби.