— Что твоя сестра там так долго делает?

Саманта откинулась на стуле и посмотрела в коридор. Все пять дверей были все еще закрыты.

— Может, она в унитаз смылась?

— Где-то в коробках есть вантуз.

Зазвонил телефон: внутри старомодного дискового аппарата на стене дребезжал звонок. В доме из красного кирпича у них был беспроводной телефон и автоответчик, который записывал все входящие звонки. Саманта первый раз в жизни услышала слово «сука» именно на этом автоответчике. Она была с подругой Гейл из дома напротив. Телефон звонил, когда девочки входили в дверь, но Саманта не успела взять трубку, и аппарат сделал это за нее.

«Расти Куинн, сука, ты не жилец. Слышишь меня? Я, сука, грохну тебя, трахну твою жену и разделаю твоих дочурок, как, сука, оленя на охоте, ты, сука, сраный защитник убогих».

Телефонный звонок раздался в четвертый раз. Затем в пятый.

— Сэм, — сурово сказала Гамма, — Чарли нельзя брать трубку, не позволяй ей.

Саманта не стала спрашивать: «А мне можно?» — и встала из-за стола. Она сняла трубку и приложила ее к уху. Инстинктивно стиснула зубы, будто ожидая удара.

— Алло.

— Эй, приветик, Сэмми-Сэм. Дай-ка трубку мамуле.

— Папа, — выдохнула Саманта. Она подняла глаза и увидела, что Гамма упрямо мотает головой.

— Она пошла наверх принять ванну. — Саманта только сейчас вспомнила, что несколько часов назад уже использовала эту отговорку. — Сказать ей, чтобы она тебе перезвонила?

— Похоже, наша Гамма стала уделять повышенное внимание вопросам гигиены в последнее время.

— Точнее, с тех пор, как дом сгорел?

Слова соскользнули у Саманты с языка, и сказанного уже было не вернуть. Страховой агент фирмы «Пайквилль Фаер энд Кэжуалти» был не единственным, кто считал Расти виновным в пожаре.

Расти усмехнулся.

— Ну что ж, спасибо, что так долго терпела и не высказывала мне это. — В трубке щелкнула зажигалка. Очевидно, отец забыл, что на стопке Библий поклялся бросить курить. — А теперь послушай, милая: скажи Гамме, когда она выйдет из, кхм, ванной, что я попрошу шерифа послать к вам машину.

— Шерифа? — Саманта пыталась голосом передать Гамме свой испуг, но мать не повернулась. — Что случилось?

— Ничего не случилось, моя хорошая. Просто того плохого парня, который сжег наш дом, так и не поймали, а сегодня на свободу снова вышел невиновный, и некоторым это тоже не нравится.

— Это тот мужчина, который изнасиловал девушку, которая повесилась?

— О том, что с ней на самом деле произошло, знают только та девушка, сам преступник — кем бы он ни был — и Господь наш Бог на небесах. Я не считаю себя ни одним из этих людей и полагаю, что и тебе не следует.

Саманта терпеть не могла, когда отец «включал» этакого деревенского адвоката, выступающего с заключительным словом.

— Папа, она повесилась в амбаре. Это доказанный факт.

— Почему меня окружают одни спорщицы? — Расти прикрыл трубку рукой и заговорил с кем-то.

Саманта слышала сиплый женский смех. Ленор, секретарша отца. Гамме она никогда не нравилась.

— Ну хорошо, — Расти снова говорил в трубку. — Ты еще здесь, милая?

— А где мне еще быть?

— Повесь трубку, — сказала Гамма.

— Детка, — Расти выдохнул дым, — скажи, что2 я могу сделать для тебя, и я немедленно это сделаю.

Старый адвокатский трюк — переложить решение проблемы на другого.