|
Мышцы ягодиц уже начинали болеть, словно майор прокатился на горном велосипеде километров этак двадцать. Кабинет временно исполняющей обязанности заведующего лабораторией иммунологии НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Пастера, ранее принадлежащий покойному профессору, выглядел по-спартански. Вся мебель пластиковая, в черно-белых и серых тонах, на безликих стенах фотографии знаменитых ученых, имен которых Карпухин не знал, и жалюзи на окнах вместо привычных занавесок. Сидевшая перед майором женщина за пятьдесят, невысокая, полноватая, выглядела именно так, как, по его представлению, должна выглядеть дама от науки, – совершенно непритязательно. Волосы с проседью, собранные в неопрятный узел на затылке, делали круглое, лишенное косметики лицо Валентины Шариповой строгим и серьезным, а ее трикотажный костюм, явно купленный на рынке, сильно контрастировал с видом помещения, в котором она заседала. Как успел заметить наметанный глаз майора, на пухлом безымянном пальце правой руки доктора отсутствовало обручальное кольцо, да он и не мог представить себе мужчину рядом с Шариповой – меньше всего она походила на семейную даму.
– Да, мне доверена эта честь. Она произнесла это высокопарным тоном, но Карпухин видел, что Шарипова и в самом деле так считает. Интересно, какие отношения были у нее с Карминым? Конечно, ни о какой романтике речи не идет, решил для себя майор. Хотя кто ж их разберет, этих ученых? – Наверное, трагическая гибель профессора стала для всех ударом? – Разве может быть иначе? Это невосполнимая потеря для всего учреждения и для каждого сотрудника в отдельности – Яков Борисович был незаурядной личностью и выдающимся ученым. Ответ Шариповой звучал весьма уместно, но вот тон, которым он был произнесен, оставлял место для сомнения в ее искренности. За долгое время работы в органах правопорядка Карпухин научился, как сонар на подводной лодке, улавливать малейшие модуляции в голосе собеседника. Он мог ошибаться, но с годами это случалось все реже. – Какую именно работу курировал Кармин, Валентина Шакировна? Шарипова посмотрела на майора так, словно оценивала его умственные способности: сумеет ли этот профан понять ответ на свой вопрос или даже не стоит затрудняться объяснениями? – Сфера наших интересов широка, – произнесла она наконец. – Иммунология, микробиология, диагностика инфекций, изучение генетического полиморфизма хеликобактерий, разработка методов диагностики инфекционных болезней на основе применения полимеразной цепной реакции и риботипирования… Карпухин невозмутимо записывал все, что говорила ученая дама. От него не укрылся тот факт, что Шарипова часто произносит местоимение «мы», стараясь не упоминать имя покойного – странно, принимая во внимание факт его трагической смерти и ее собственные слова о том, какая это огромная потеря для института! – А как насчет клинических исследований? – поинтересовался Карпухин. Во взгляде Шариповой появился некий намек на уважение: очевидно, он выполнил «домашнее задание»! – Естественно, – кивнула она, – этим мы также занимаемся. К сожалению, потоки государственного финансирования в последнее время серьезно сократились, и мы вынуждены как-то выживать в создавшихся условиях. – Вам это, похоже, не по душе? – Это так, однако выхода нет: науке приходится отойти в сторону, когда речь идет о деньгах! – А у вас случайно не возникало проблем на этой почве? – Какого рода проблемы вы имеете в виду, простите? – Ну, не знаю… Например, кто-то остался недоволен результатами исследований, проведенных вами? Шарипова задумчиво постучала ручкой по плексигласу, покрывавшему стол во избежание повреждения гладкой пластиковой поверхности. |
