Изменить размер шрифта - +

Еще он подумал, что завтра-послезавтра из Института теорпроблем должны поступить материалы на сотрудников его отдела. И тогда вдруг выяснится, что родители Андрея Кикина в раннем младенчестве жили по соседству с потенциальным агентом ИВУ. Или, что темпераментный Сандро пару лет назад встречался с девицей из Корпуса Следопытов, которая за год до их знакомства таинственно исчезла в катакомбах города Странников на планете Хренпоколено, однако затем не менее загадочным образом объявилась на базе Хренподеревне с несомненной целью завербовать бывшего инспектора КОМКОНа-2, обиженного на весь свет за увольнение из Конторы…

Максим обнаружил, что ухмыляется в полную челюсть, и мысленно порадовался: хоть настроение чуток улучшилось, чего не случалось с самого… Он даже не сумел вспомнить, когда в последний раз был удовлетворен условиями своего существования. Тут видеофон призывно замурлыкал «Нiчь яка мiсячна». Подобный выбор сигнальной мелодии означал, что начальника отдела ЧП сектора «Урал-Север» вызывает на связь некто, не включенный в перечень постоянных абонентов.

Над краем стола появились небогатырские плечи и голова разъяренного старца с пятнистой лысиной и потным морщинистым лицом. «Надо же, кто нас удостоил», — успел подумать Максим, и в тот же миг Айзек Бромберг разразился страстным монологом. Обличал он очень складно, блистая ораторским мастерством, однако Максим так и не понял, в чем именно провинился перед мировой наукой. На третьей минуте, не выдержав этой пытки, галбезовец осмелился прервать собеседника.

— Помилосердствуйте, уважаемый, — взмолился он. — Честное скаутсткое, пионерское и комконовское, я искренне пытаюсь вас понять, но ничего не выходит. Попытайтесь вразумительно изложить квинтэссенцию своих претензий. Желательно, по пунктам и без эмоций.

Бромберг свирепо поглядел на него, набычился, перевел дыхание и грозно процедил:

— Вы — Максим Каммерер, президент КОМКОНа-второго?

— Насчет имени угадали, насчет должности — нет.

Старик, опешив, похлопал веками. Жалобно промямлил:

— Но ведь Руди Сикорски совершенно определенно говорил, что именно вы займете его место…

Разводя руками, Максим поведал печальную историю Погрома, когда Мировой Совет, подстрекаемый главарями «первой комиссии», но бишь КОМКОНа-1, разогнал руководство служб, пришедших на смену Комитету Галбезопасности. Большинство работников, завязанных на операции против Странников, а также на дело «подкидышей», были отправлены на пенсию и в отставку, так что руководящие посты заняли функционеры третьего эшелона. Выслушав его, Бромберг почесал подбородок и мрачно заявил:

— Теперь я понимаю, что обратился не по адресу. За беспокойство извиняться не собираюсь.

Желчный старик протянул руку, намереваясь выключить видеофон, однако Максим, повинуясь неосознанному порыву, воскликнул:

— Не спешите, доктор. Ваша речь была короткой и сумбурной, но я все-таки понял, что какие-то силы возводят препятствия каким-то важным исследованиям. Не могли бы вы уточнить, о чем именно шла речь?

Привычка сетовать на козни секретных служб оказалась неодолимой, и Бромберг бегло перечислил некоторые занятные обстоятельства. Хотя все это выглядело не слишком правдоподобно и смахивало на анекдот, Максим знал, что именно такие сигналы неквалифицированной публики неоднократно выводили Галбез на очень серьезные дела.

— Знаете что, Айзек, — задумчиво сказал Максим, учуявший далекий шелест плаща и звон кинжала. — Давайте, обсудим ситуацию спокойно. Где вы? Я сейчас приеду.

Набрав индекс 02-991-47-45, он вышел из кабинки в вестибюле, принадлежавшем, как выяснилось, библиотеке, расположенной в центре Иерусалима. Одним боком обнесенное бронзовой решеткой здание смотрело на площадь какого-то Алленби, а другим — на улицу какого-то Я.

Быстрый переход