|
Все это позволило одному из критиков заметить: «Если есть в писании А.Н. Толстого главная мысль, то эта мысль есть бред о счастливом часе встречи с необыкновенной женщиной, который когда-нибудь, хотя бы раз в жизни да настанет, должен настать». И «Две жизни», и «Хромой барин» не принадлежат к числу бесспорных творческих удач автора. Оба романа во многом наивны, в чем-то не додуманы, психологически не выверены. Однако критикой тогда было оценено само намерение Толстого, установившего для себя более высокую планку, хотя талант писателя пока еще изменял ему там, «где он пытался писать не персонаж, но человека, не статическую образину заволжского помещика, но внутренний образ развития человеческой души, где ему надоедало или было невозможно просто-напросто глазеть и описывать и хотелось нечто прозреть, наблюсти, разгадать». Темы и мотивы ранних романов Толстого в той или иной мере заявят о себе в «Хождении по мукам». И здесь одно из центральных мест займет женская картина мира, а сакрализованная земная любовь станет непременным условием спасения в пучине гибнущего бытия.
III. ВОЙНА
...Я проститься приехал, Дарья Дмитриевна... Вчера только узнал, что вы здесь, и вот, хотел проститься... – Проститься? – Призывают, ничего не поделаешь. – Призывают? – Разве вы ничего не слыхали? – Нет. – Война, оказывается, вот в чем дело-то. Война есть лишь пущенный на более быстрый ход маятник жизни.
За два года до Первой мировой войны, в сентябре 1912 г., Толстой переехал на постоянное жительство в Москву, которая, как отметила в своих воспоминаниях жена писателя С.И. Дымшиц, была ему «милее, чем чиновная столица царской России». Таким образом, в первую очередь к Москве, а не к Петербургу относятся личные наблюдения писателя жизни русского общества кануна войны и революции, отразившиеся в романе «Хождение по мукам». Толстой приехал в Москву уже известным писателем и сразу оказался в центре литературной и культурной жизни города. Вместе с женой, молодой художницей, они бывают на заседаниях Литературно-художественного кружка и Общества свободной эстетики, где писатель выступает с чтением своих новых произведений; принимают у себя дома, в квартире на Новинском бульваре, писателей, актеров, художников. Толстой становится частым гостем московских литературно-художественных салонов, которые устраивают у себя просвещенные представители русского купечества: Е.П. Носова, Г.Л. Гиршман, М.К. Морозова, С.И. Щукин и другие. Впечатления писателя от знакомства с малоизвестной ему тогда средой людей «около искусства» отзовутся потом в романе о революции, прежде всего в описании салона Кати Смоковниковой и «Философских вечеров». Наиболее интересны в этом плане посещавшиеся Толстым дома М.К. Морозовой и С.И. Щукина. В доме М.К. Морозовой, на Смоленском бульваре, проходили собрания московского Религиозно-философского общества, которому хозяйка оказывала существенную материальную поддержку. Наблюдения Толстого этой стороны жизни предвоенной Москвы отразились в главе «Хождения по мукам», посвященной обществу «Философские вечера». О посещении одного из заседаний Религиозно-философского общества в дневнике писателя сохранилась запись, которая перекликается с соответствующим текстом романа не только своими отдельными деталями, но и общей интонацией: «Заседание Ф(илософского) к(ружка) у Морозовой. Назади в восточной комнате хихикающие молодые люди расселись по дорогим креслам. Крестьянин, который вытирал глаза платком, – болели. Молчаливые попы – не угадаешь: нравится им или нет. Председатель, который качал головой в сторону лектора и улыбался, издали походило, что он строил ему рожи». При сравнении этой краткой, но очень емкой зарисовки с соответствующим эпизодом романа обнаруживаются общие для них подчеркнутая пестрота и даже случайность состава присутствующих и нескрываемая ироническая нота в изображении событий: «Несколько присяжных поверенных с женами пили чай и громче, чем все люди, разговаривали. |
