— А ты подумай, подключи свое воображение, — предложил он. — А еще лучше внимательно посмотри на себя в зеркало?

Действуя под влиянием только что пришедшей ему в голову мысли, Джек быстро подошел к Элле и, прежде чем она успела разгадать его намерения, схватил за руку и потащил через коридор к открытой двери в ванную.

— Отпусти меня! — Элла попыталась вырваться.

— Только когда я сам этого захочу.

Джек решительно забрал у нее бутылку с остатками бренди, развернул ее и поставил лицом к большому, позволяющему видеть себя в полный рост зеркалу. Сам же встал за спиной, крепко держа Эллу за плечи и не давая отвернуться.

— Посмотри, дорогая, — холодно предложил он. — Посмотри внимательно и скажи мне, что ты видишь.

— Нет!

Взгляд Эллы метнулся в сторону.

— Нет? Отчего же, Элла? Почему бы тебе не взглянуть правде в глаза? Правде. В конце концов, ты же настоящее сокровище, мечта любого мужчины.

— Не надо…

— Что не надо? Не говорить правду? Ты не хочешь, чтобы я был честным и откровенным? Тебе это не нравится, Элла? — яростно допытывался Джек. В исступлении он основательно тряхнул ее. — Боишься, что будет больно?

Элла не только не смотрела на свое отражение, она вообще отвернулась от зеркала, тогда Джек схватил ее за подбородок и насильно заставил поднять голову.

— Смотри же!

Но Элла закрыла глаза, не желая видеть ни своего отражения, ни Джека, никого.

Джек склонился над ней так близко, что она почувствовала на щеке тепло его дыхания.

— Открой глаза, Элла, — настаивал он. — Посмотри на меня, а потом на себя. Взгляни на себя и скажи, что ты видишь.

— Нет!

— А я говорю, да! Ну хорошо, если не сейчас, то через час, через два, через день. Послушай, Элла, когда-нибудь тебе все-таки придется взглянуть в лицо правде, раз и навсегда.

И Элла подчинилась. Она открыла глаза и в первый момент поморщилась, прочтя в глазах Джека ярость, смешанную с отвращением. Затем посмотрела в зеркало и увидела себя глазами Джека. Правда оказалась горькой.

— Ну?

Элла опустила глаза. Казалось, бойцовский дух совершенно ее покинул, тело как-то обмякло. И глядя на нее, Джек поймал себя на мысли, что совершенно не представляет, что творится в ее голове.

— Настоящее сокровище, — глухо проговорила она. — Мечта любого мужчины.

— Только одного мужчины, Элла, вот этого. Для меня ты самая прекрасная женщина в мире. Я хочу тебя, Элла.

— В таком случае ты просто дурак, Джек, — вот тебе твоя хваленая правда. Да, я посмотрела внимательно, теперь твоя очередь. Посмотри на меня, я же развалина.

— Да.

Ее голова дернулась, глаза расширились от изумления.

— Мы же решили говорить правду, Элла, — тихо напомнил Джек. Его пальцы по-прежнему лежали на ее плече, но он ослабил хватку, прикосновение стало почти нежным.

— Ты же сказал, что любишь меня.

— Да, я тебя люблю.

— Но я же развалина.

— Да.

— И слишком много пью.

— Согласен.

— И ты все равно меня любишь?

— Люблю.

— Почему?

— Почему? — переспросил он.