Он подполз к лагерю вплотную. Ему показалось, он увидел какое-то большое существо, сидящее на земле, с подобием рогатого шлема на голове, но туман, искажая пропорции, делал это существо похожим на эльфа или гнома. В туманной мгле светился лагерный костер, возле него смутной тенью двигалась неказистая фигура. Хума догадался: это Весельчак, которого оставили сторожить пленника.

Несмотря на то что костер был неярким, Хума не очень-то надеялся подкрасться к гоблину незаметно. Укрыться было негде, а Весельчак, как маятник, ходил туда-сюда, глядя то в одну, то в другую сторону. Хума разглядел, что в руках у него — двуострая секира.

Хума сел, опираясь рукой на какие-то камни, и в его мозгу, пострадавшем от сотрясения, мелькнули обрывки мыслей, как действовать дальше. Набрав пригоршню камней, он встал на колени и, моля Паладайна о помощи, бросил камни как можно дальше от пленника.

К большому облегчению Хумы, часовой отреагировал так, как рыцарь и ожидал. Пока гоблин бегал выяснять, что случилось, Хума набрал еще одну пригоршню камней, встал и бесшумно пошел к пленнику. По пути он бросил новую пригоршню камней, бросил со всей силой, на какую был сейчас способен, — чтобы на этот раз они полетели как можно дальше.

С бьющимся сердцем он подошел к пленнику. Тот был огромным детиной, к тому же от него дурно пахло. Вместо шлема, как показалось Хуме, на нем была шляпа.

— Не шуми! — прошептал Хума.

Он почувствовал, что тело пленника напряглось. Хума увидел: руки пленника скованы цепью, а ноги связаны веревкой. Он нащупал на поясе кинжал и вынул его. В это время ушедшие из лагеря гоблины громко закричали. Они нашли тело убитого.

— Режь путы и беги! Я сделаю все возможное, чтобы задержать их.

Хума сам не мог понять, что побудило его так поступить — смелость или безрассудство. Он только знал, как рыцарь, что это был его долг — рисковать своей жизнью ради других.

Он встал во весь рост как раз в тот момент, когда Весельчак, услышав крик, вернулся к пленнику. Вначале гоблин принял Хуму за одного из своих товарищей, но тут же понял свою ошибку и замахнулся на рыцаря секирой. Хума легко увернулся и с силой ударил его в плечо. Весельчак закричал, призывая на помощь.

Гоблин не отличался ловкостью, однако был сильным. Хума легко увертывался от каждого взмаха секиры, но эта драка с Весельчаком могла дорого ему стоить. Уже было слышно, как остальные гоблины несутся назад в лагерь.

Один из гоблинов, явно их командир, удивленно завопил:

— Бык на свободе!

Кто-то оказался на свободе, но Хума не знал наверняка, относился ли этот вопль именно к их пленнику. От очередного удара Хумы гоблин выронил секиру и рухнул на землю.

Безоружный, со скованными цепью руками, пленник не смог бы победить трех человек. Но когда Хума повернулся, чтобы поспешить тому на помощь, его глазам предстала огромная фигура — рядом с ней гоблины казались маленькими детьми. Один из них, беспомощный, уже извивался, как червяк, над головой бывшего пленника. Двое других убегали в панике. Хума вдруг остановился, не зная, стоит ли подходить ближе.

Освобожденный пленник бросил несчастного гоблина в одного из его убегавших товарищей, тот, увертываясь от живого снаряда, запищал и помчался еще быстрее. Два гоблина столкнулись лбами так, что послышался хруст сломанных костей. Они упали и уже не поднялись.

Единственный уцелевший гоблин тоже не успел скрыться. Высокая, мускулистая фигура вытянула вперед обе руки, скованные цепью, и накинула цепь на шею охваченного ужасом гоблина. Одним рывком, свидетельствующем об огромной силе, пленник цепью размозжил гоблину голову. Безжизненное тело упало на землю, как мешок.

Хума остановился примерно в двадцати футах от освобожденного им пленника.