— Пожалуйста…

— Разве это не так?!

— Ну… может быть.

— Вы трус, — процедила Эйнджел. — Вы с самого первого дня презирали меня. Признайтесь!

Витторио ничего не ответил, и она саркастически рассмеялась.

— Вам нравилось насмехаться надо мной за моей спиной, но вы не можете сказать мне все прямо в глаза.

— Возможно, из-за осознания того, что я ошибался. Я винил во всем вас, потому что не знал всей правды насчет покупки дома, но вы сами мне сказали, что Джо купил его для другой.

— И вы мне поверили?

— Конечно.

— Может, не следовало? У вас нет ничего, кроме моего слова.

— Я и поверил вам на слово, — сквозь зубы процедил Витторио.

— А если бы я сказала вам, что была бедной наивной девчонкой, которая не сознавала, что делает, вы бы поверили?

— Вы мне это собираетесь сказать?

— Если бы я захотела, то могла бы сказать что угодно. Как бы вы смогли отличить правду ото лжи? Последние восемь лет я жила в мире, в котором не существовало правды и лжи. Каждый поступал так, как ему было выгодно в данный момент. Если что-то может пойти тебе на пользу, ты говоришь или делаешь это, а если сомневаешься, придумываешь что-то другое. Единственное, что существовало реально, — это деньги. У Джона Клэннена были миллионы, и он хотел потратить их на меня. И я позволила ему. А почему бы и нет? Он пожелал меня купить, а я была готова себя продать за высокую цену. Теперь вам все ясно?

— Замолчите! — горячо воскликнул Витторио. — Зачем вы все это говорите?

— Я просто пытаюсь вернуть вас к реальности. В день нашей первой встречи интуиция подсказывала вам самое худшее. Вам следовало продолжать так думать. Все это правда.

— Все?..

Эйнджел глубоко вздохнула.

— Большая часть, но и этого достаточно, чтобы отпугнуть любого порядочного мужчину.

— Тогда почему вы здесь? — резко бросил Витторио. — Почему не продали виллу, чтобы продолжить вести тот образ жизни, к которому привыкли? В конце концов, деньги бы закончились, но вы запросто смогли бы окрутить какого-нибудь богача. Самое главное — выбрать правильную тактику. Вы бы отлично справились, или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь, — холодно улыбнулась Эйнджел. — Выбрать правильную тактику? В моем арсенале их целая дюжина. Я смогла бы одурачить практически любого. Просто с некоторыми это сделать сложнее, чем с остальными. Но в конце концов даже самый строптивый, встав на колени, умолял бы меня выйти за него замуж.

Глаза Витторио потемнели, дыхание участилось.

— В таком деле одного умения хлопать ресницами недостаточно. Это старый трюк, хотя глупые мужчины до сих пор попадаются на него. Важно знать, в какой момент облизать губы, засмеяться так, чтобы у него по спине побежали мурашки…

— Замолчите! — взревел Витторио. — Не смейте больше произносить ни слова.

Посмотрев ему в глаза, Эйнджел тряхнула головой, и ее волосы рассыпались по плечам.

— Вы мне приказываете? — мягко произнесла она. — Кажется, здесь я хозяйка.

Его лицо помрачнело, но Эйнджел нисколько не испугалась. Она была слишком возбуждена, словно находила в этом разговоре какое-то странное удовольствие.

— За подобные слова я вполне мог бы вас убить.

В ответ Эйнджел беспечно рассмеялась, желая довести его до белого каления.

— Некоторых сперва нужно разозлить.