|
А не хочешь — все равно заставим». Главное себя заставить, а там разберемся. Я открыл огонь из «шмайссера», пулями прорубив проход в кольце мутантов. Подскочив к историку, схватил его за локоть, рывком поднял на ноги и толкнул к танку, светящемуся в темноте, как новогодняя елка в центре Харькова. Хорошие прожектора, мощные. — Бегом! Я прикрою! Обманул, Максимка, не прикрыл. Сзади на меня набросилась воняющая тухлятиной псина. Под ее весом я повалился наземь — на живот лег и сразу откатился в сторону, придавив собой мутанта. Тот намертво вцепился в куртку. Намертво — потому что я сломал ему ребра, осколки впились в собачье сердце. И тут же практически в упор я выстрелил из гранатомета в громадного пса, распластавшегося в прыжке, — у монстра было пять лап! Слепца разорвало на части, а меня чуток контузило: колокольный звон в ушах, из носа потекла кровь. Но и собак вокруг посекло осколками. Раненые мутанты в страхе отползали от меня и тут же напарывались на клыки сородичей, которым повезло уцелеть. Каннибализм среди этих тварей — явление обычное. — Встать!!! — велел я бродяге Максу Краю, перекрикивая шум прибоя в голове. Приподнявшись на локтях, я упал, содрогаясь от спазмов — у меня морская болезнь, не иначе. В глазах потемнело, я понял, что сейчас вырублюсь и подвиги закончатся. Контроль над Периметром нужен, а, Максимка? А накормить собой мутантов?! Говорят, они без ума от печени бродяг — у многих ходоков по Зоне она очень большая… Худые, но сильные руки подхватили меня и поволокли вверх по склону. — Шевели ногами! — услышал я сквозь прибой. Надо же, историк командовать умеет. Шевелю, еще и как. Только не очень-то они шевелятся… Не бросил, значит, интеллигент. Нет, чтобы спрятаться под броней, он по Зоне гуляет, мутантов ищет на свой тыл!.. С трудом соображая что и как, я забрался в танк и упал в ложемент: — Всё! Люки задраить и спать! Я сказал! — А потом, смягчившись, добавил: — Ночевать здесь будем. Не в состоянии я кататься… Турок объяснял историку, где его место и кто он такой есть. Орфей мне что-то говорил, но шум прибоя усилился, я ничего не понял из сказанного. Я тронул свои уши, мол, оглох, такие дела. Но Орфей не унимался. «Герой, да?! Больше всех надо?!» — прочел я по губам и закрыл глаза. Иногда приятно слышать только море. Все мое тело болело, каждая мышца ныла после жуткого напряжения. Я надеялся, что это быстро пройдет, но боль и не думала оставить меня в покое. — Выпить дай, — потребовал я и не услышал собственного голоса. Получив флягу, жадно припал к горлышку губами. Напиться бы до беспамятства. Я такого себе не позволял в Зоне. Никогда! Пить — пил, и много пил, но всегда алкоголь был во благо: водка и спирт — лекарства от нервов, лучшие средства для вывода радионуклидов. После трех глотков я заставил себя оторваться от фляги. Вместо закуски ткнулся носом в рукав куртки. Я столько дней не мылся, что на конкурсе ароматов дам фору всем бомжам Чернобыля-4. Приятное тепло упало в желудок, разлилось по венам, успокоило тошноту. Но только я вновь поднес флягу ко рту, как меня накрыло. |
