|
«Слушай, ты, мошенник, – крикнул он мне, – ступай к ведьме Сайсели Фотрел и к ренегату монаху Боллу, которого я предаю анафеме и извергаю из лона святой церкви, и скажи им, чтобы при первых лучах зари они взглянули в нашу сторону, да повыше, ибо тогда смогут увидеть, как, чернея на утреннем небе, здесь болтается тело Кристофера Харфлита!” Услышав это, я не сдержался и крикнул в ответ: «Коли так, то завтра еще дотемна вы составите ему компанию, ибо все до единого будете висеть, чернея на вечернем небе, кроме тех, кто будет впоследствии четвертован в Тауэр холле и Тайберне». Потом я пустился наутек, и они стреляли мне вдогонку и раза два попали, но кольчуга, хоть и стара, служит хорошо, и вот я здесь невредимый, если не считать двух трех ссадин. Немного позже Сайсели, Джекоб Смит, Томас Болл, Джефри Стоукс и Эмлин Стоуэр сидели все вместе, держа совет – очень важный совет, ибо положение было отчаянное. Вносилось одно предложение за другим и сразу же по той или иной причине отвергалось. Под конец они молча переглянулись. – Эмлин, – вскричала наконец Сайсели, – в прежнее время у тебя всегда находились нужные слова. Неужто теперь, в такой беде, ни одного не найдется? – Ибо, пока они совещались, Эмлин все время сидела молча. – Томас, – сказала Эмлин, подняв глаза, – помнишь то место во рву аббатства, где мы ребятишками ловили самых крупных карпов? – Ну да, помню, – ответил он, – но при чем тут рыбная ловля, да еще столько лет назад? Я уже говорил, – на подземный ход рассчитывать нечего. За рощей он обвалился и полностью засыпан, – я уже смотрел. Правда, будь у меня неделя времени… – Пусть она говорит, – прервал его Джекоб, – ей, видно, есть что сказать. – А помнишь, – продолжала Эмлин, – ты говорил мне, что карпы здесь такие крупные и жирные потому, что в этом месте, как раз под подъемным мостом, опорожняется в ров сточная труба аббатства, та, в которую спускают все помои и отбросы? И я после того в рот не могла взять этой рыбы. – Ну помню. Так что же? – Томас, ты, кажется, говорил, будто порох, за которым посылали, уже доставлен? – Да, час назад пришел фургон с шестью бочонками, весом в сто фунтов каждый. Мы надеялись, что пришлют больше, но и это неплохо, хотя делать с порохом нечего, так как пушку не прислали – у королевских солдат ее не оказалось. – Темная ночь, лестница с доской, кирпичный сводчатый сток, два, нет, лучше четыре бочонка, по сто фунтов каждый, в сток под ворота, фитиль и смелый человек, который его подожжет, – со всем этим да еще с божьим благословением в придачу многое можно сделать, – задумчиво, словно про себя, произнесла Эмлин. Все наконец поняли, к чему она клонит. – Да они все услышат, как кошка слышит скребущуюся мышь, – сказал Болл. – Кажется, ветер поднялся, – ответила она, – слышно, как зашумели деревья. Думаю, что скоро начнется буря. К тому же у задней стены аббатства, где заделанная брешь, можно собрать людей, которые будут ходить взад и вперед с фонарями и кричать, словно в этом месте подготовляется штурм. Это отвлечет осажденных. А мы с Джефри Стоуксом тем временем попытаем счастья с лестницей и пороховыми бочонками – он их подкатит, а я подожгу, когда придет время. Вы же слышали, что я ведьма, – значит, сера мне нипочем note 61. Через десять минут план был выработан. А спустя два часа, под вой бури, скрытые непроглядной тьмой и дополнительным заслоном – торчащим над стеной поднятым настилом моста, – Эмлин и силач Джефри перекатили бочонки с порохом по переброшенным через ров доскам в жерло большой сточной трубы и в глубь ее футов на двадцать, пока они не оказались как раз под башнями главных ворот. Затем, лежа в зловонной грязи, Эмлин и Джефри вынули втулки из отверстий, заблаговременно просверленных в бочонках, и заложили туда фитили. |
