Милорд аббат, я ваш слуга. Вперед!
2. УБИЙСТВО У ЗАВОДИ
Некоторое время сэр Джон и его слуга ехали молча. Потом сэр Джон громко рассмеялся.
– Джефри, – позвал он, – это было опасным испытанием. Сэр священник намеревался воткнуть нам между ребер испанскую зубочистку, а потом для успокоения совести дать предсмертное отпущение грехов.
– Да, хозяин, но он благоразумно вспомнил, что у английских мечей лезвие длиннее и что его головорезы провожают старый новый год в харчевне у брода, и отказался от своего замысла. Я всегда говорил вам, хозяин, что ваше старое октябрьское вино слишком крепко для употребления днем. Его следовало бы приберечь, чтобы пить перед сном.
– Что ты хочешь сказать парень?
– Я хочу сказать, что вашими устами говорит эль, а не мудрость. Вы раскрыли ваши карты и сваляли дурака.
– Как ты смеешь учить меня! – сердито сказал сэр Джон. – Мне хотелось, чтобы этот льстивый предатель хоть раз в жизни услышал правду.
– Так так, но для правды и для тех, кто ее почитает, наступили плохие дни. Разве было необходимо говорить ему о том, что завтра вы отправляетесь в Лондон по этому делу?
– Почему нет? Я приеду туда раньше его.
– Приедете ли вы туда когда нибудь, хозяин? Дорога идет мимо аббатства, а у этого священника достаточно головорезов, умеющих держать язык за зубами.
– Ты хочешь мне сказать, что он подставит мне ловушку. Не посмеет, я тебе говорю. Но для твоего успокоения мы поедем дальней тропинкой через лес.
– Дорога там трудная, хозяин; а кто ж будет сопровождать вас? Большинство отправилось в извоз, другие – отдыхают. В доме только трое, вы не можете оставить без охраны леди Сайсели или взять ее с собой в такой холод. – И он прибавил многозначительно: – Помните, что в доме есть богатство, которое кое кому нужнее ваших земель. Лучше подождите немного, ваши люди вернутся или вам удастся созвать арендаторов и поехать в Лондон, как подобает человеку вашего звания, в сопровождении двадцати славных молодчиков.
– И дать нашему другу аббату время нашептать на ухо Кромуэлу, а через него и королю. Нет, нет, я поеду завтра на рассвете с тобой или, если ты боишься, без тебя, как я ездил раньше и возвращался целым и невредимым.
– Никто не посмеет сказать, что Джефри Стоукс боится человека, священника или дьявола, – покраснев, ответил старый солдат. – Тридцать лет ваш путь был хорош для меня и теперь хорош. Я предупредил вас не ради себя – мне то безразлично, что будет, – а ради вас и вашего дома.
– Я это знаю, – сказал сэр Джон, смягчаясь. – Не принимай моих слов близко к сердцу, я сегодня не в себе. Во имя всех святых! Наконец то мы дома. О! Чья это лошадь проскакала в ворота до нас?
Джефри взглянул на следы, отчетливо выделявшиеся при лунном свете на только что выпавшем снегу.
– Серая кобыла сэра Кристофера Харфлита, – сказал он. – Я узнаю ее подковы и круглую форму копыт. Без сомнения, он приехал навестить госпожу Сайсели.
– Я запретил ему это, – пробормотал сэр Джон, выскакивая из седла.
– Не запрещайте, – ответил Джефри, забирая его лошадь. – Кристофер Харфлит может быть хорошим другом для девушки, когда понадобится, а мне кажется, что это время близко.
– Делай свое дело, мошенник! – закричал сэр Джон. – Чтобы в моем собственном доме какая то девчонка и щеголь, желающий поправить свои пошатнувшиеся дела, не ставили меня ни во что?
– Раз уж вы меня спрашиваете, то, по моему, они правы, – невозмутимо ответил Джефри, уводя лошадей.
Сэр Джон большими шагами направился к дому через заднюю дверь, выходившую в конюшню. Взяв фонарь, стоявший около двери, он прошел по галереям наверх в гостиную, расположенную перед залом, которым после смерти матери пользовалась его дочь; тут он предполагал найти ее. |