|
– Леди, – промолвил он уже гораздо более почтительным тоном, отойдите в сторону; мне надо с вами переговорить с глазу на глаз. – С этими словами он направился к окну, и она пошла за ним. – Скажите ка мне, какова была стоимость вашего имения? – Точно не знаю, сэр, но от отца слышала, что оно приносило около трехсот фунтов дохода. Ревизор сделался еще почтительнее, ибо по тем временам это было большое состояние. – Вот как, миледи. Большие деньги, весьма хорошее состояние, если вам удастся получить его обратно. Буду говорить с вами откровенно. Королевские комиссары не очень хорошо оплачиваются, расходы же у них большие. Если я устрою дела ваши таким образом, что вы получите обратно свое состояние и приговор за колдовство, вынесенный вам и вашей служанке, будет отменен, обещаете вы заплатить мне сумму, равную годовому доходу с вашего имущества, в возмещение тех затрат, которые мне придется сделать во время хлопот по вашему делу? Теперь подумать надо было Сайсели. – Разумеется, – наконец ответила она, – если вы сделаете еще одно оставите добрых сестер спокойно доживать в их обители. Он покачал своей большой головой. – Сейчас это уж невозможно. Дело получило чересчур широкую огласку. Лорд Кромуэл скажет, что меня подкупили, и я, чего доброго, потеряю должность. – Хорошо, – продолжала Сайсели, – тогда, если вы обещаете, что на один год их оставят в покое для того, чтобы они могли устроить как нибудь свое будущее. – Это я могу сделать, – сказам он, кивнув головой, – на том основании, что вели они здесь ничем не опороченную жизнь и защищали вас от врагов короля. Но в этом мире все непрочно. Я должен просить вас подписать одни документ; в нем вы признаете, что получили от меня заем в триста фунтов, которые будут возвращены мне с процентами после того, как вы вступите во владение своим имуществом. – Составьте его, и я подпишу, сэр. – Отлично, сударыня. Теперь, поскольку мы обо всем договорились, вы поедете со мной в Лондон, где будете в безопасности. Отправимся мы не сегодня, а завтра, с рассветом. – В таком случае со мной должна поехать и моя служанка Эмлин, сэр, чтобы помогать мне с ребенком, а также Томас Болл, ибо он может доказать, что колдовство, за которое нас осудили, всего навсего его проделки. – Да, да, но дорожные расходы на троих будут весьма значительны. Есть у вас какие нибудь деньги? – Да, сэр. У Эмлин в одном из ее платьев зашито около пятидесяти фунтов золотом. – А! Сумма вполне достаточная. Она даже слишком крупная, чтобы в наше беспокойное время вы могли одни везти ее без риска. Не дадите ли мне на хранение половину? – С удовольствием, сэр, я вам вполне доверяю. Выполните только свое обязательство, а я буду твердо держаться моего. – Хорошо. Когда Томасу Ли идут навстречу, он в долгу не остается это всякий признает. Сегодня вечером я принесу документ, а вы мне передадите на хранение двадцать пять фунтов. Затем он в сопровождении Сайсели вернулся туда, где сидела настоятельница, и сказал: – Мать Матильда – ведь, кажется, таково имя ваше в иночестве? – леди Харфлит просила меня за вас, и ввиду того что вы так благородно обошлись с нею, я обещал от имени короля, что вы и ваши монашки будете жить здесь еще один год, с этого дня, после чего безропотно передадите свой монастырь его величеству; я же исходатайствую для вас пенсию. – Благодарю вас, сэр. Для старого человека год отсрочки – большое дело. За год многое может приключиться, например – моя смерть. – Не благодарите меня, – я просто человек, поступающий, как велят ему долг и справедливость. Документы, которые вы должны подписать, готовы будут после обеда. Кстати, скажу вам, что леди Харфлит со своей служанкой, а также этот смелый и умный парень, Томас Болл, завтра утром едут со мною в Лондон. |
