— А в Англии каждый знатный лорд по-прежнему распоряжается своими землями как собственным королевством, — ответил Ричард. — К тому же лорды используют сложные периоды в жизни страны для того, чтобы как можно больше выиграть самим — захватить побольше земель, устроить междоусобицу с соседом. Когда наш молодой король действительно решится взять власть в свои руки, то поймет, что отныне он вынужден бросать вызов людям, которые только что были его ближайшими друзьями и советчиками. Вот тогда-то ему и понадобится, чтобы рядом с ним непременно был милорд герцог.

 

— И тогда нам придется уехать в Англию? И жить там? — с тревогой отозвалась я.

 

— Англия — это моя родина, — просто сказал Вудвилл. — И на мой взгляд, даже самый плохой акр английской земли стоит десяти квадратных миль земли французской.

 

Я взглянула на него и сухо заметила:

 

— Все вы, англичане, одинаковы. Все вы считаете, что Господь чудесным образом благословил вас всего лишь по той причине, что во время битвы при Азенкуре у вас уже был большой лук!

 

— Да, мы такие, — рассмеялся Вудвилл. — Но ведь мы правы. И Господь действительно нас благословил. Но я хотел предложить вам вот что: когда мы будем в Англии, я был бы счастлив показать вам свой дом. Возможно, вы найдете для этого время? И когда вы увидите его, то, не исключено, согласитесь со мной насчет англичан.

 

И меня вдруг охватило предчувствие чего-то радостного, чудесного.

 

— А где находится ваш дом? — поинтересовалась я.

 

— В Графтоне, это в Нортгемптоншире, — сообщил он; в его голосе слышались истинная любовь и восхищение. — По-моему, это самое красивое место в самой лучшей стране на свете!

 

 

 

Через некоторое время мы предприняли еще одну попытку прочесть в зеркале, что готовит нам судьба. А потом это зеркало тщательно упаковали — оно должно было вместе с нами отправиться в Англию. По настоянию своего супруга я пробовала выяснить, безопасно ли покидать Францию. Зная, что у претендента-арманьяка нет ни денег, ни армии, да и советники у него хуже некуда, поскольку двор его состоит в основном из фаворитов, милорд Джон все же опасался, что после его отъезда в Англию во Франции не останется никого, способного удержать здесь власть и противостоять тому, кто называет себя французским королем. Однако и на этот раз мне не удалось исполнить свой долг перед мужем и дать ему добрый совет: в зеркале я ровным счетом ничего не увидела, хотя смотрела в его сверкающую, полную отражений горящих свечей поверхность до тех пор, пока у меня не закружилась голова. В обморок я, правда, не упала, но чуть не заснула. Два часа мой муж стоял у меня за спиной и тряс меня за плечо, как только замечал, что голова моя начинает опускаться на грудь, пока алхимик не произнес тихонько:

 

— Вряд ли сегодня у нее что-то получится, милорд.

 

Бедфорд тут же повернулся и широкими шагами удалился из комнаты, не проронив ни слова.

 

Алхимик помог мне подняться с кресла, а Вудвилл задул свечи и открыл ставни на окнах, чтобы проветрить комнату. За окном висел тоненький серпик нарождающейся луны, и я невольно присела в поклоне, а потом быстро перевернула монетки в кармане, загадав желание. Алхимик быстро взглянул на Вудвилла с таким выражением лица, словно всем им только что пришлось провести вечер в обществе невежественной крестьянской девицы, которая кланяется луне и загадывает желание о хорошем женишке, но сама ни на какие предвидения не способна, так что они лишь попусту тратят с ней время.