Солнце только встало, на плантации еще начинали просыпаться. Кэтрин посмеялась над заспанным конюхом и сказала, что оседлает лошадь сама. Быстро и ловко она проделала привычные действия, вспоминая дорогие сердцу конюшни далекого Хантерс Хилла.

Без всякого усилия Кэтрин прыгнула в седло и была уже готова пустить серую кобылу в легкий галоп, когда откуда-то возник Джейсон и твердой рукой схватил уздечку.

— Какого черта ты это делаешь? Я думал, что катание верхом уже не для тебя. — Его зеленые глаза были как кусочки льда, а губы крепко сжаты от злости.

Кэтрин очаровательно улыбнулась ему.

— Это было вчера — с тобой! А сегодня я желаю кататься сама.

Закончив говорить, она заметила мужчину, стоявшего около взмыленной лошади, очевидно, из-за него Джейсон и появился здесь. Кивнув в его сторону, она сказала:

— Видишь, тебя ждут. Не буду тебя задерживать. На щеке Джейсона напряглись мышцы, он отозвался:

— Да, я знаю, что он ждет. Он привез не очень хорошие новости, из-за которых я не хотел бы, чтобы ты ездила одна. А теперь слезай с этой проклятой лошади, иди домой и жди меня там.

Улыбка исчезла с ее лица, почти слепая от ярости, она вырвала уздечку из его рук и крикнула:

— Я думаю, ты забыл, мой горячо любимый; что я не твоя служанка!

Кобыла взвилась на дыбы, забила в воздухе копытами, и Джейсон едва успел увернуться. Кэтрин легко справилась с кобылой, нервно выплясывавшей под ее легкой фигуркой, и, видя, что Джейсон опять приближается к ней, вонзила каблуки в шелковые бока лошади. Как стрела из лука, кобыла полетела вперед, едва не смяв Джейсона, который сделал еще одну попытку остановить Кэтрин. Грудь, его тяжело вздымалась, он стоял, уперев руки в бока и сузив зеленые глаза, и наблюдал, как Кэтрин ускакала вдаль.

Затем он приблизился к ожидавшему его мужчине и резко спросил:

— Ты говоришь, как далеко они отсюда?

— Не более чем в часе езды. Я чуть не погубил свою лошадь, так торопился сюда. Пэки все еще преследует их, так что, если они и не приедут прямо сюда, мы будем знать, куда они направились.

Нерешительно покусывая губу, Джейсон все еще глядел туда, куда ускакала Кэтрин.

— Пойди собери мужчин, а женщины и дети пусть идут в большой дом.

Обескураженный собственной смелостью, мужчина спросил:

— А как же миссис?

Ледяной взгляд был ему ответом, и он пожалел, что не вырвал свой язык горячими щипцами, прежде чем спрашивать.

Проклятье, зло думал Джейсон. Как быть с ней? Давалосу нужен только он, но не исключено, что, если им встретится упрямая и своенравная Кэтрин, ей придется плохо. Надо предупредить Гая, взять нескольких мужчин и последовать за ней. Крикнув мальчику, чтобы он оседал его любимого черного жеребца и еще с полдюжины лошадей, он заспешил к дому. Гай в этот; момент спускался по лестнице.

У него на лице еще сохранилась улыбка, потому что он шел от внука, но, увидев лицо Джейсона, он тревожно спросил:

— Что случилось?

— Возвращается с испанцами Давалос, а Кэтрин умчалась верхом, как дикая Валькирия. Я должен догнать ее. — Он замолчал и внимательно посмотрел на отца:

— У меня нет времени, чтобы объяснить тебе все, но мужчины, так же как и их семьи, знают, что делать. И потом, прошу тебя забыть все, что ты помнишь о Давалосе, помни только, что скорее я предпочел бы встретиться с команчами, чем с ним!

Помрачнев, Гай быстро кивнул. Через минуту Джейсон был на пути к конюшне. По дороге ему встретились вооруженные мужчины и женщины с детьми, торопившиеся к дому. Остановив нескольких мужчин, он быстро объяснил им, в чем дело, и вскоре они уже мчались на лошадях в направлении, где исчезла Кэтрин.