— Ох, тебя не переспоришь, — обреченно вздохнула я. — Хорошо, выписывайся. Но я зайду к врачу и если узнаю, что ты меня обманул, то уволю.

В трубке и одновременно рядом под ухом скептически хмыкнули. А затем неслышно подошедший смотритель бесцеремонно выхватил у меня телефон.

— На твоем месте я бы не торопился с выпиской, — елейным голоском сказал Кагэ, отодвигаясь от меня подальше, — Полежи в больнице, отдохни, наберись сил. А я пока позабочусь об Асаяке-тян. Поверь, у нее не будет времени, чтобы скучать, — с весьма двусмысленной интонацией закончил парень и выключил трубку. Хитро улыбнулся, бросая мне сотовый, который я еле успела поймать.

— Вот теперь он точно сделает все возможное, чтобы скорее выздороветь, — пояснил смотритель, садясь на диван и беспечно откидываясь на спинку, жмурясь от теплого огня в камине. Он выглядел донельзя мило: растрепанные волосы, самодовольная усмешка и невероятная грация в каждом движении и жесте — точно породистый кот пришел погреться у домашнего очага. Заметив мой взгляд, парень повернулся ко мне и, лукаво прищурившись, мягким баритоном спросил:

— А может ты хотела побыть со мной наедине, Асаяке-тян?

— Не дождешься, — выдохнула я, размышляя, не запустить ли в него чем-нибудь тяжелым. Но как назло ничего подходящего под рукой не оказалось, и возмущенно передернув плечами, я ушла на верхний этаж, обследовать комнаты. Однако треск от громко хлопнувшей двери не заглушил искренний смех, раздающийся из комнаты.

Двадцать четыре с половиной — это количество ступенек, которое я насчитала, поднимаясь наверх. Половинкой стала последняя, провалившаяся, и почему-то немного меньшая по высоте, чем остальные. Присев, я потрогала дерево: верхняя часть ступеньки была явно тоньше, чем требовалось. Да и цвет, если приглядеться, немного отличался.

Если подумать, то чем не место, чтобы спрятать что-либо ценное?

Не особо надеясь на успех и стараясь не пораниться, я вытащила сломанные деревяшки, оставляя в ступеньке приличных размеров дыру, куда беспрепятственно могла пролезть рука. Изогнувшись, почти ложась на лестницу, я посветила внутрь фонариком, встроенным в телефон, и увидела нечто светлое в самом углу. Поколебавшись — паутины в доме было предостаточно, и ощущать, как по пальцам что-то ползает, мне хотелось, — я всё-таки протиснула ладонь в щель. Вытащенный на свет, это оказался железный сундучок с полукруглыми краями и мудреным замком, который я даже не сразу заметила. Вместо привычной замочной скважины по краю крышки шел замысловатый узор, показывающий, что ключ будет не один, однако в тайнике больше ничего не обнаружилось. Я смахнула носовым платком пыль, чуть не расчихавшись, и огорченно вздохнула: витиеватая надпись в старинном стиле, выгравированная на крышке, настоятельно рекомендовала не взламывать замок, а найти ключи.

Что ж, открыть сундук не получилось, и мучимая любопытством (и что скрывать — алчностью: а вдруг там старинные украшения? — хотя позвякивания не было слышно), я подавила обиду и решила обратиться за помощью к Кагэ. Однако, как ни прискорбно, смотрителя в гостиной уже не было.

На кухне я его также не нашла, и когда в растерянности выглянула в сад, успела увидеть промелькнувший вдалеке черный хвост. Что ж, оставалось надеяться, что разминка Кагэ будет не долгой.

Зато прекратился ливень, и дождь теперь накрапывал противной моросью, не мешающей, впрочем, выйти из дома. Раз уж погода позволяет, то обследование дома можно отложить — подумала я. Вернувшись в холл и накинув куртку с капюшоном, я решила поискать клен, лист которого был в странном письме. За сохранность сундучка я не волновалась и потому, оставив его на кухонном столе, спокойно выбежала на улицу.

Интересно, с чего бы начать? Мысленно разбив сад на несколько частей, начиная от ворот, я пошла направо, в сторону заброшенного фонтана.