Гордо вскинув подбородок, Лепида забралась в их семейный паланкин. Казалось, она была готова выцарапать глаза любому, кто попробует ее оттуда выкинуть. Траян пожал плечами и лишь подвинул ее обутые в золотые сандалии ноги, освобождая место Сабине.

— Ты следующая, Кальпурния. Положи голову девочки себе на колени.

Он вежливо подождал, пока Марк тоже займет свое место, затем вскочил сам и перегруженный паланкин, покачиваясь, поплыл по римским улицам. Лепида бросила в сторону Траяна колючий взгляд. Марк с трудом сдержал улыбку.

Сабина была бледна, по лбу катился пот, однако веки ее подрагивали.

— Ничего, скоро пройдет, — заметил Траян.

— Смотрю, ты знаток по части падучей, — заметил Марк, глядя, как тот приподнял девочке голову.

— О, об этой болезни мечтает любой солдат. Александр Великий страдал ею, Юлий Цезарь.

Лепида наморщила хорошенький носик.

— От этой девчонки одни конфузы. Падает на виду у моих знакомых, пуская слюни, как какая-нибудь идиотка…

— Может, ты все-таки заткнешься! — прикрикнула на нее Кальпурния, прежде чем Марк успел вставить слою.

Траян расплылся в улыбке.

— В этой болезни нет ничего позорного. Да и лечится она легко. Более того… — Он просунул голову сквозь занавески паланкина и крикнул носильщикам: — Эй, сворачивайте вправо.

— Это еще что за шум? — удивилась Кальпурния. Сабина простонала и тоже принялась вертеть головой. На улице действительно стоял страшный крик. Такой обычно можно услышать в двух случаях: во время триумфального шествия или от толпы заядлых любителей игр. В данном случае, это было и то и другое одновременно.

Дорога к императорскому дворцу была забита истошно вопящим плебсом. Словно сойдя с ума, народ кричал, протягивал руки к горстке преторианцев в самом центре толпы. Это императорские гвардейцы несли во дворец на импровизированных носилках юного Варвара.

Траян тотчас соскочил из паланкина и закованным в доспехи плечом быстро проложил себе путь.

— Командующий Траян, по государственному делу. Прошу вас уступить дорогу. Повторяю, уступите дорогу. Спасибо, уступите дорогу, минуточку, трибун, — произнес он, обращаясь к Павлину, и зашагал рядом с носилками. До Марка донесся хорошо поставленный командирский голос, перекрывавший собой даже царивший на улице гам. — Позволь мне поздравить молодого гладиатора с успешным боем.

— А ты еще кто такой?

Марк краем глаза разглядел юного Варвара — он лежал, поднятый высоко вверх на украшенных носилках, ужасно напоминающих похоронные, и из раненой руки стекала кровь. К мальчишке тянулись сотни рук, и все так и норовили утащить на сувенир или нитку из его туники, или даже сорвать с головы волос.

— Командующий Траян. Хотел сказать тебе, что ты отлично провел бой, — он похлопал мальчишку по больному плечу. — Как ты смотришь на то, чтобы получить местечко в моих легионах?

— Иди ты знаешь куда! — огрызнулся в ответ Викс, хватаясь за больное плечо.

— Отлично, отлично. Идите дальше, трибун! — Помахав перемазанной в крови рукой, Траян одним прыжком вернулся назад к поджидавшему паланкину.

— Что такое? — в ужасе воскликнул Марк, когда он снова сел на месте.

— Ничего страшного, свежая гладиаторская кровь. — Траян смазал ею Сабине губы. — Сами не заметите, как приступ пройдет. Это известно любому солдату.

— Я не допущу, чтобы моя дочь пила кровь!

— Сам знаю. Звучит варварски, — Траян смазал остатками крови виски и лоб Сабины.