Голова Валентины закружилась, тело наполнилось невесомостью. Она словно провалилась сквозь пол и падала, падала, падала в некую бездну – пока вдруг не очнулась лежащей в груде соломы под бревенчатой стеной небольшого помещения.

Мир заколдованного кречета

«Чертов Самуил! Все-таки обманул! – сообразила ведьма. – Ну, я тебе сейчас устрою!»

Она напряглась, призывая к себе сразу всех мертвецов, всех призраков, все души, о которых знала и помнила, и просто всех, кто мог услышать призыв хозяйки усопших и…

…И на ее призыв никто не откликнулся!

Вообще – никто, ни одно создание.

«Как?! Почему?! Этого не может быть!!!» – Валей овладело состояние, близкое к панике. В ее жизни еще никогда не случалось такого, чтобы где-то рядом, поблизости, не болталось хотя бы несколько потусторонних сущностей. Ведьма привыкла к ним, как к свету, шуму, воздуху. И вдруг – никого!

В голове замельтешили ужасные мысли, одна безумнее другой. Что Самуил сговорился с Геной, что траванул ее каким-то газом, подлил или вколол какой-то наркотик или лекарство, блокирующее ее колдовские способности…

Однако частица разума, примостившаяся в дальнем уголке сознания, скептически отметала эти идеи одну за другой. С Геной она познакомилась раньше, чем с коротышкой, да и не мог студент ничего сделать, давно в институте штаны протирает. Лекарств против колдовства наука, в ведьм не верящая, отродясь не изобретала. Для наркотиков она слишком бодро соображает, а подпускать ей газики… Слишком сложно для реального мира. В реальном мире газом людей никто не травит. В реальном мире бьют сзади по голове и закидывают в багажник…

Внезапно краем уха Валя услышала что-то важное о происходящем, насторожилась.

– Провел я тут бурную ночь с парой сладких нимфеток, – рассказывал кто-то в углу. – Возможно, оказался немного грубоват. Секунду назад одна из них сказала, что лучше бы мне оказаться в Средневековье. Хлоп, и вот я уже здесь.

Ведьма сразу вспыхнула:

– Очередной бред! Я не знаю никаких нимфеток! Что я, по-вашему, лесбиянка?! – ругнулась она.

– И я не знаю, – подтвердила соседка.

Только теперь ведьма обратила внимание, что сидит в бревенчатой камере отнюдь не одна. Вместе с ней не могли понять происходящего еще четверо молодых людей: девочка-припевочка, жутко похожая на киношную «сестрицу Аленушку» и вдобавок наряженную в дебильное деревенское платьице; гопник, откровенно уголовного вида, весь в коже и замше, и пара хорошо сложенных студентов-ботаников, сияющих несмываемой печатью интеллекта на бледных лицах. Хотя… Хотя один из студентов вел себя на удивление спокойно, деловито прощупывая бревна.

– Мальчики… – негромко окликнула товарищей по несчастью ведьма и указала на умника пальцем: – Этот малыш явно что-то знает.

– Эй, братан! – тут же проявил инициативу гопник. – Ты ничего не хочешь нам рассказать?

– Разве только очень кратко, – оторвался студент от своей работы. – Вы в Москве, это девятый век до нашей эры, вас вызвали из будущего славянские боги, вы прямые потомки великого Сварога и носите наиболее полный его генотип из всех прочих представителей гаплогруппы «I».

Ведьма тяжело вздохнула. Кознями Самуила тут даже и не пахло. Тут проглядывал серьезный университетский психоз.