По коридорам дворца уже вовсю сновали люди, торопливо дожевывая на ходу завтраки, обмениваясь пустыми словами приветствия. И тут… Нет, показалось… Снова! Словно черная тень неведомой птицы закружилась над замком, подхваченная порывом ураганного ветра. Отблеск мрака кольнул сердце, сжав его судорогой боли. Незаметно колыхнулась занавеска, пропуская что-то внутрь, еле слышно звякнуло стекло и все стихло. Пропало, как будто и не было. "Показалось, – облегченно вздохнула Дриана, настороженно прислушиваясь к тишине комнаты, – Пустое". Обняв Леона в безотчетном порыве нежности, она пробежалась чуткими пальцами по нахмурившемуся лбу, разминая складки тревоги, пытаясь разобраться в окружающем мире. Она давно поняла уникальный талант Леона. Нет, он не обладал даром мага даже в зачаточном состоянии, зато прекрасно ощущал малейшие нюансы неустроенности вокруг и внутри особы, к которой он не равнодушен. Он буквально окружил Дриану паутиной заботы, и легчайшее воздействие на нее моментально становилось известным ему. Способности мужа должны были помочь атлантке развеять нежданные дурные предчувствия. Без особого труда углубившись в лабиринты его памяти, она скорым шагом направилась к отделу восприятия информации. "Далее, далее, – нетерпеливо шептали ее губы по мере продвижения вперед, – Было, было… Вот!"

Черным уродливым пауком застыла в мозгу Леона мимолетное видение. Не похожая ни на что из ранее виденного, она цепкими лапками-крючками вцепилась в сознание атланта, прочно запечатлевшись в нем. Дриана колебалась только миг. Раз – и жутковатое воспоминание исчезло, как по мановению волшебной палочки. "Незачем ему тревожиться из-за всяких пустяков", – оправдала себя императрица, с волнением и любовью всматриваясь в такие знакомые, и в то же время изменившиеся черты лица своего мужа. Ему было 36, ей 32. Самый расцвет жизненных и творческих сил. Но многие замечали, что Дриана будто совсем и не изменилась со времени гражданской войны в Миа. Напротив, она словно помолодела, излучая вокруг ровную силу и уверенность в собственных возможностях. Безусловно, у них был еще не тот возраст, который следовало бы замалчивать, но контраст между истинным числом прожитых лет и внешним видом Дрианы постоянно становился все заметней. Она оставалась прежней тоненькой, невысокой девушкой, ввязавшейся в игру с богами, исправлявшей летописи времен мечом и словом. Иначе дело обстояло с Леоном. Он все-таки приобрел необходимую для столь высокого ранга респектабельность и важность, но в минуты, свободные от скучных повседневных обязанностей, император превращался в того же веселого циничного насмешника, которого когда-то полюбила атлантка. Его уважали, даже начинали бояться. Так или иначе, мало кто осмеливался возразить ему и никто – ослушаться приказа или, тем более, перебить его. Но он охотно спорил, принимал аргументы чужой стороны, в конце-концов, ему было не зазорно признавать ошибки и неправоту.